требовалось нечто иное – как можно быстрее очутиться там, где операторам RQ-1A удастся заметить нечто необычное.
Десантный вертолет UH-60A, 'рабочая лошадка' американской армии, был не одинок – бойцы иногда могли видеть в широкий проем люка ударный вертолет 'Апач Лонгбоу', сопровождавший их машину. Штурмовой геликоптер держался справа, чуть позади и сотни на полторы футов выше, готовый прикрыть 'Блэкхок' огнем бортовой тридцатимиллиметровой пушки или залпами неуправляемых ракет FFAR калибра семьдесят миллиметров, которых он нес тридцать восемь в двух пусковых установках M261. Вероятность того, что придется пустить в ход противотанковые 'Хеллфайры' с лазерным наведением, стремилась к нулю – для такого оружия здесь просто не могло отыскаться достойных целей.
Десантники медленно сходили с ума от напряженного ожидания – мало кто верил, что их подняли по тревоге просто так. Враг где-то рядом, он оставил более чем заметные следы своего присутствия, и вскоре придется вступить с ним в бой. И ожидание этого боя выматывало больше, чем сама схватка. Пилоты хотя бы могли отвлечься на управление своими машинами, не думая более ни о чем, а вот прочим бойцам во главе с сержантом оставалось только ждать.
— Сержант, получен приказ следовать в квадрат Зулу-восемь, — окликнул Салливана второй пилот, обернувшись к сгрудившимся в десантном отсеке бойцам. — 'Хищник' кого-то обнаружил! Меняем курс!
'Блэкхок', чуть накренившись на правый борт, развернулся, нацеливаясь на указанный квадрат, туда, где, возможно, десантников уже ждал противник, понявший, что уйти от погони не удастся, и потому готовый подороже продать свои жизни.
— Мы ближе всех к точке, — произнес, почти крича, пилот 'Черного ястреба'. — Подлетное время – десять минут!
— Боевая готовность, — скомандовал Джеймс Салливан своим солдатам, разом перешедшим из расслабленного состояния в состояние сжатой до упора пружины. — Десять минут до зоны высадки! Проверить снаряжение! Капрал Лопес – к пулемету!
Коренастый пуэрториканец, из-за обилия амуниции, всевозможных патронных подсумков, казавшийся каким-то квадратным, подскочил к установленному на турели в проеме люка по левому борту шестиствольному пулемету М143 'Миниган'. Щелкнув переключателем, десантник подал питание на пулемет, приводившийся в действие от внешнего источника энергии – теперь стрелку оставалось только нажать на спуск, и поток свинца, выпущенного из шести стволов, просто разрежет пополам любого, кто окажется на прицеле.
— Готов, сэр! — Сообщил Лопес, оглянувшись на своего командира.
Капрал повел из стороны в сторону связкой стволов, слегка коснувшись гашетки, словно хотел прямо сейчас дать пробную очередь. Четыре тысячи пуль калибра 7,62 миллиметра в минуту – этого достаточно, чтобы смести любую партизанскую засаду даже без поддержки 'Апача'.
— Приготовились, парни! — И с этими словами сержант Салливан взвел свою винтовку, досылая в патронник М16А2 первый из тридцати патронов, набитых в секторный магазин из армированного пластика.
Внизу мелькнул невысокий холм, вершина которого была почти полностью лишена растительности, а склоны поросли таким жидким кустарником, к тому же сбросившим листву, что укрыться там, устроив засаду на десантников, было невозможно. Сержанту Салливану хватило единственного взгляда, чтобы понять, что лучшего места для высадки поблизости не отыскать – он и его солдаты будут здесь в полной безопасности, имея отличный обзор.
— Мы на точке, сержант, — крикнул пилот, не снимая ладоней со штурвала. — Начинайте высадку!
— Пошли, парни! За мной, интервал пять секунд!
Летчик толкнул прочь от себя рычаг управления, и тяжело нагруженный 'Блэкхок' будто провалился, снижаясь до высоты сто футов.
— Янки-один, я Янки-два, — командир экипажа UH-60A вызвал 'Апач', державшийся поблизости, чуть выше и в стороне. — Обеспечьте огневое прикрытие! — И уже десантникам, напряженным до дрожи: – Давайте, парни!
Выброшенный за борт моток фала еще только разматывался в полете, а сержант Салливан уже ухватился обеими руками за туго натянувшийся шнур и без колебаний сделал шаг в пустоту. Перчатки с обрезанными пальцами защитили ладони десантника, иначе к окончанию спуска кожа оказалась бы содрана до мяса. В лицо ударил поток набегающего воздуха, дыхание в груди командира отделения перехватило, а когда он пришел в себя, то уже обеими ногами твердо стоял на земле, по щиколотку утопая в рыхлом ковре из опавшей листвы.
Джеймс Саливан первым ступил на враждебную землю, прикрывая высадку своих бойцов. Бросок в сторону, кувырок через голову – и вот уже сержант готов открыть огонь, стоит только увидеть цель. Приклад винтовки плотно прижат к плечу, палец лежит на спусковом крючке, предохранитель переведен в положение 'огонь', и любого, кто сунется сюда, пытаясь атаковать десантников в тот момент, когда они наиболее уязвимы, в буквальном смысле находятся между небом и землей, встретит град высокоскоростных пуль калибра 5,56 миллиметра.
Высадка была отработана до автоматизма. Один за другим бойцы сержанта Салливана соскальзывали по тонкому шнуру со стофутовой высоты, присоединяясь к своему командиру и прикрывая высадку своих товарищей. Откатился в сторону пулеметчик, припал к земле, опустившись на одно колено и вскидывая свой М249 с примкнутой коробкой под пулеметную ленту на сто патронов. Чувствуя рядом его плечо, и сам сержант ощущал себя более уверенно, оказавшись на территории врага.
— Все на земле, сержант, сэр! Высадка закончена!
Капрал Лопес покинул 'Черный ястреб' последним, и теперь стоял рядом со своим командиром, держа наперевес М16А2 с подствольным гранатометом М203. Десантник с прищуром смотрел по сторонам, ожидая появления врага из серого сумрака осеннего леса. Стрекот лопастей над головами стал звучать тише, куда- то отдаляясь, и девять десантников оказались наедине с настороженно притихшей чащей, в глубине которой их ждала опасность.
— Внимание, парни! — Сержант обвел взглядом своих людей, озиравшихся по сторонам, держа оружие наизготовку. — 'Хищник' обнаружил террористов примерно в миле отсюда, на пяти часах. Их всего четверо, мы возьмем их в клещи и прикончим, если эти ублюдки откажутся сложить оружие. Нас прикрывает 'Апач', он всегда будет рядом. У русских нет шансов, им не выбраться отсюда живыми!
Джеймс Салливан не питал иллюзий насчет возможностей противника. Ему и его бойцам предстояла схватка с опытным и решительным врагом, уверенным, что сражается за правое дело. Но сержант Салливан был уверен и в каждом из своих людей, отлично подготовленных и обладавших превосходство в огневой мощи, а потому не сомневался в скорой победе.
— Капрал Лопес, рядовой Джиллис – в головной дозор! Дистанция – сто ярдов! Всем остальным тоже смотреть в оба! Вперед!
Двое бойцов, выделенных в авангард, исчезли в редких зарослях кустарника, уже почти сбросившего листву в преддверии скорой зимы. Они и вдвоем стоили целого отделения, Лопес, ветеран, прошедший весь кошмар Грозного с первой до последней минуты, и сопровождавший его пулеметчик. С таким заслоном Салливан мог чувствовать себя в безопасности – что бы ни случилось, у него и остальных десантников будет достаточно времени, чтобы приготовиться к бою.
— Тихо, парни, не шуметь, — предупредил сержант своих бойцов, выстроившихся вереницей. — Подойдем тихо и возьмем этих ублюдков за горло! Им никуда не деться!
— Точно, сержант! Сделаем их! Заберем их скальпы!
Головной дозор ушел вперед, растворившись в сумраке осеннего, насквозь продуваемого всеми ветрами леса. Этот лес казался слишком мрачным для тех, кто родился на равнинах Среднего Запада, постигая искусство войны среди гладкой, точно стол, пустыни Междуречья. Это было чертовски скверное место, чтобы воевать – дистанция боя сокращалась до считанных десятков метров, обзор был ограничен, каждый клочок этой земли представлял почти идеальную позицию для снайпера, а подстилка из опавшей листвы не только выдавал присутствие людей своим шорохом, но и превосходно скрывала самодельные мины-'растяжки'.
Джеймс Салливан, отвечавший не только за себя, но и еще за восемь человек, пусть каждый из них и
