Молчание.
— Чарли, проснись, ты кричишь! Чарли!
— Я не кричу, все в порядке, что, что это, а?..
— Ты кричал во сне.
— Это от кофе.
— Кто такой Куинтана, Чарли?
— Никто. Так, парень. Никто.
— Чарли, с тобой происходит что-то страшное.
— Закрой рот, Бренда. Ты не даешь мне спать. Молчание.
— О Боже.
— Иди сюда, Чарли. Вот так.
— Обними меня.
— Не плачь.
Молчание.
Они стояли у входа в лавку черномазого и ждали, пока посетительница не пересмотрит все жаровни и не уйдет. Только после этого Нокс и Эрни Бушер вошли внутрь.
— Мистер Кэп, — сказал Эрни, — я пришел за моим диваном и набором летних кресел. Мы с другом уже подогнали грузовик.
Кэпу шел шестой десяток. Когда он удивлялся, лицу его мог позавидовать любой картограф.
— Набор, вы сказали? Простите, как ваша фамилия?
— Бушер, — сказал Эрни, после чего повторил по буквам. — Вы говорили, что сегодня он будет готов.
— Сегодня? Сегодня же суббота, мы никогда не отпускаем по субботам. Вы не ошиблись?
— Послушай, Кэп, — голос Эрни изменился. — Бросай свои жидовские штучки. Когда я отдавал деньги, ты сказал, что товар будет сегодня. Быстро гони мебель?
Глаза Эрни сузились, он сжал кулак, потом разжал, потом сжал снова. На Эрни полагаться нельзя. Слишком торопится.
Чернозадый занервничал.
— Позвольте, я проверю по книге заказов. Это займет не больше минуты. Когда, говорите, вы оплатили заказ?
— Хватит прикидываться, боб, выставляй мебель, пока я не выбил тебе мозги!
Кэп забормотал что-то о недопустимости таких слов, но Эрни уже не нуждался в дальнейших провокациях. Да и для партийного расследования было достаточно. Микрофон лежал в нагрудном кармане. Кэп хотел укоризненно покачать пальцем, но Эрни перехватил его руку и сломал ее. Для Нокса все происходило слишком быстро, но раз уж началось, так началось.
— Только попробуй выстрелить в моего друга, ты, чурка недоделанная, произнес он отчетливо, чтобы микрофон принял. — А как тебе это?
Он сорвал с пояса цепь и с треском хлестнул Кэпа по плечам. Заточенные звенья разорвали одежду и кожу. Кэп завопил, и Эрни отошел в сторону, предоставив Ноксу закончить дело.
Нокс неожиданно ощутил огромную радость от возложенной на него миссии, цепь показалась ему слишком обезличенной и неуместной. Он набросился на чурку с кулаками.
Эрни Бушер швырнул стулом в витрину. Нокс левой рукой ухватил Кэпа за горло и придавил к стене. Тот уже не доставал ногами до пола. Методично и неторопливо, как боксерскую грушу в спортзале, Нокс обрабатывал лицо Кэпа. Правая скула, нос, левая скула, нос, челюсть, нос… и пошли переломы… левая скула, правая скула, нос, нос, нос. Когда стул со звоном разбил витрину, люди на улице кинулись бежать.
Они облили керосином столики и кушетки, оттоманки и кресла-качалки. Побросав все стулья в кучу посреди магазина, позвали Ватсона с бомбой.
— Давай, Нокс! — торопил Эрни.
Нокс нанес два последних удара по изувеченному лицу Кэпа, после чего взвалил чурку через плечо, отнес к куче сломанной мебели и швырнул его на край сломанного стола. Позвоночник Кэпа треснул, как высохший диван.
На улице Ватсон вручил Ноксу бомбу (это было дело Нокса), и Нокс, выдернув запал, закинул бомбу в разбитое окно. Они стояли на противоположной стороне улицы и, когда ударила тепловая волна, закрыли лица, чтобы не выжгло глаза. Жар накатил как сирокко, вслед за ним шла ударная волна, из разбитого окна вылетели обломки мебели и куски человеческого мяса. Наконец из окна вырвались языки пламени, и здание взлетело на воздух.
— Проклятье, — ругнулся Нокс — кусок стекла поранил ему руку. Проклятье!
Чарли Нокс — это человек, который.
Отказывается задавать необходимые вопросы. Даже если есть такая возможность. Но ее никогда нет. Он даже не знает. Что они существуют.
Эти вопросы. И прочее.
Для Чарли Нокса очень важна тренировка. Тренировка очень важна для Нокса. Поддерживать форму. Оставаться крепким. Потому что.
Это означает.
Выжить.
А чтобы выжить, иногда приходится быть немного жестоким. Слабость убивает.
И тогда приходят люди в черном, и…
Нет.
Такого не бывает. Это сны. Это обман. Это вина. Это фантазии. Такое никогда не случится. Чтобы небо разверзлось и вошли люди в черном.
Нет.
Даже не думать. Нет.
— Почему ты на меня так смотришь?
— Как?
— Ты знаешь как!
— Не выдумывай.
— Последнее время ты всегда на меня так смотришь!
— Я вообще стараюсь на тебя не смотреть. Заткнись!
— Ты никогда раньше так не разговаривал.
— Я всегда говорю одинаково.
— Нет. Ты меняешься. Ты другой. Ты изменился и продолжаешь меняться.
— Заткнись.
— Ты стал как животное, Чарли. Я тебя боюсь.
— Может, тебе этого и надо. Бояться. Может, хоть это приведет тебя в форму.
— Что ты несешь?
— Не ори на меня. Я ведь могу и врезать.
— Чарли, дорогой, что с тобой? Ты пугаешь меня, Чарли.
— Перестань плакать… извини… Извини, ради Бога, слышишь? Просто… я не знаю. В подразделении намечается очередная чистка.
— Но я-то тут при чем?
Молчание.
— Чарли?
— Ничего. Перестань плакать.
— Ты меня любишь?
Тед Бэкуиз был лучшим другом Нокса. Они одновременно пришли в партию, их жены регулярно обменивались женскими секретами, а дети вместе ходили в походы по периметру. Бэкуиз ненавидел бессмысленную работу на конвейере, отупляющие спортивные репортажи по головидению, доморощенный патриотизм с нашивками на рукавах и провинциальные страсти. Тед Бэкуиз был членом подпольной
