стрекот радиопередатчиков, без устали принимающих сообщения со всей Галактики, жужжание вращающейся над куполом антенны — все звуки постепенно угасли. Воцарилась тишина. За последние три дня к этому средству — уходу от реальности — он прибегал не раз. Либо так, либо замереть под неусыпным взглядом робота, и тогда в конце концов шевельнешься.
А движение — это смерть. Так просто.
Он гнал прочь звуки спасблока. Слушал шепот внутри себя.
— Господи! Их, должно быть, миллионы! — зазвучал в наушниках голос Резника, командира эскадрильи.
— И как же они устроены? — вступил другой голос. Терренс взглянул на экран радара. Мерцающими точками отмечены кибенские корабли.
— Поди разбери, — отвечал Резник, — на вид точь-в-точь поганки — не поймешь, что за корабли. Только помните: вот эта часть, зонтиковидная, вся утыкана пушками, так что радиус поражения у них — дьявольский. Ладно, рты не разевайте, удачи вам, — и задайте им жару!
Точно стайка голубей против кибенской армады.
Из космической бездны донесся шум битвы. Игра воображения. Сюда, в эту могилу, звуки не проникают.
И все же он ясно различил свист — бластер его космолета-разведчика испускает луч за лучом, пытаясь достать головной корабль кибенов.
Его космолет снайпер-класса был почти на острие смертоносной фаланги землян, клином врезавшейся в гущу вражеских кораблей, рассекая их беспорядочный строй. Вот тогда-то это и случилось.
Он ринулся в самое пекло — и тут под его выстрелом вспыхнул малиновым огнем левый бок мощного кибенского дредноута.
В следующее мгновение Терренс уже далеко оторвался от своей эскадрильи — она замедлила ход, чтобы не попасть под огонь кибена и получить возможность маневра. А он шел все тем же курсом, на той же скорости — лоб в лоб с кибеном, прямо под прицел торчащих веером пушек.
Первым выстрелом противника снесло орудийную вышку и радиоаппаратуру, пятнами выжгло хромированную обшивку кормовых отсеков. От второго удалось увернуться.
Радиосвязь прервана. Надо попробовать вернуться в Энтерс, на базу — если получится. А если нет — найти какой-нибудь планетоид, совершить аварийную посадку, а подразделение запеленгует его по радиомаяку спасблока.
Так он и сделал. Нашел на карте астероид под номером 1-333, 2-A, M&S, 3-804. 39#. Цифры эти не значили бы ровным счетом ничего, кроме трехмерных координат, не будь в конце маленького указателя «#», что где-то на астероиде есть спасблок.
Вот невезуха — выбыть из боя, оказаться в спасблоке. Но еще хуже, если топливо вытечет раньше, чем он доберется до места. Болтайся тогда в космосе, пока не наткнешься на искусственный спутник какой-нибудь малой звезды.
Корабль сел почти неощутимо — лишь пару раз подбросило, потом миль десять тащило по поверхности, разваливался на ходу хвостовой отсек… Но в конце концов Терренс оказался всего в паре миль от притаившегося в скалах спасблока.
Две мили по пустынной, лишенной воздуха поверхности планетоида. Преодолев их высокими прыжками, он добрался до герметичного купола среди скал. Поскорее бы включить маяк, чтобы эскадрилья засекла его на обратном пути.
Протиснулся в декомпрессионную камеру; не снимая громоздкой перчатки, повернул — выключатель и, услышав, как со свистом врывается в камеру воздух, наконец снял шлем.
Потом стянул перчатки, открыл внутреннюю дверь и вошел в спасблок.
«Благослови тебя Господь, спасблок», — подумал Терренс, отбрасывая прочь перчатки и шлем. Огляделся. Вот радиопередатчик — принимает сообщения, сортирует, передает дальше. Вот на стене аптечка, вот холодильник — наверняка всего хватает, если только успели пополнить запасы после предыдущего постояльца. Вот робот многоцелевого назначения, замер неподвижно в своей рабочей нише. У настенного хронометра разбито стекло. Да нет, вдребезги разнесен, если присмотреться повнимательнее.
Благослови Господь тех, кто выдумал эти спасательные станции, кому пришло в голову разместить их тут и там — на такой вот непредвиденный случай.
Он сделал шаг.
В этот самый момент робот-слуга, что поддерживал здесь порядок в промежутках между постояльцами и выгружал с кораблей припасы, с лязгом покатился к Терренсу и, взмахнув стальной рукой, одним сокрушительным ударом швырнул его через всю комнату.
Резкий удар о стальную переборку, и все тело спину, бок, руки, ноги — пронзила боль. Робот сломал ему три ребра. Мгновение Терренс лежал, не в силах двинуться. Оглушенный ударом, пару секунд он даже вздохнуть не мог — это его и спасло. Боль ненадолго обездвижила его — и за этот короткий промежуток времени робот, приглушенно лязгая шестеренками, успел отступить в свою нишу.
Терренс попытался сесть — робот как-то странно загудел и двинулся с места. Терренс тут же замер. Робот вернулся в нишу.
Еще пара попыток развеяли все сомнения. Нет, он не ошибся: положение — хуже некуда.
В механизме робота что-то засбоило. То ли стерлась, то ли исказилась часть программы, управляющая его поведением, и теперь он готов крушить, сносить с лица земли все, что движется.
Разбитые часы на стене. Теперь ясно, что с ними случилось. Конечно! Двигались цифры на табло — и робот разнес хронометр напрочь. Сделал движение Терренс, и робот кинулся на него.
И кинется снова, если он снова шевельнется.
Если не считать еле заметного движения ресниц, Терренс не шевелился три дня.
Он попробовал было подползти к двери в декомпрессионную камеру, замирая, как только робот двигался с места, и давая ему вернуться в нишу, а потом снова двигаясь — чуть-чуть ближе. Но идея провалилась с первой же попытки. Слишком болели сломанные ребра. Невыносимая боль. И Терренс застыл в страшно неудобной позе, весь перекрученный, и в этой позе останется, пока не кончится кошмар — каков бы ни был исход.
Внезапно он снова собрался с мыслями. Прокрутил в памяти три прошедших дня. Вновь остро ощутил реальность происходящего.
До панели радиопередатчика — двенадцать футов. Двенадцать футов — и вот он, маяк, который привел бы к нему спасателей. Привел бы, пока он не умер от ран, от голода, пока обезумевший робот не забил его насмерть. Но преодолеть их — все равно что преодолеть двенадцать световых лет.
Что случилось с роботом? Времени на размышления — навалом. Робот реагирует на движение, но думать можно сколько угодно. Польза, правда, от этого невелика, но думать можно.
Компании, поставляющие оборудование для спасблоков, работают по правительственным контрактам. На каком-то этапе кто-то пустил в дело некачественную сталь или упростил процесс производства какой-нибудь микросхемы — чтобы дешевле обходилось. На каком-то этапе кто-то не проверил как следует этого робота. На каком-то этапе кто-то совершил убийство.
Терренс снова приоткрыл глаза — чуть-чуть приоткрыл, самую малость. Еще немного — и робот заметит движение век. И конец.
Строго говоря, это даже не робот. Всего лишь дистанционно управляемый, собранный из стальных деталей работяга, неоценимый помощник: постель уберет, листы металла сложит, присмотрит за растущими в чашках Петри культурами, разгрузит космический корабль, коврики пропылесосит. Корпус отдаленно напоминает человеческое тело, только головы не хватает, по существу, это лишь механический придаток.
Настоящий же мозг — сложнейший лабиринт экранов, проводов и микросхем — за стеной. Разместить такие тонкие приборы в предназначенном для тяжелой работы устройстве было бы слишком опасно. Робот может упасть в шахту лифта во время разгрузки, или метеорит в него угодит, или потерпевший аварию космический корабль. Корпус-придаток оснащен сенсорами — это «глаза» и «уши» робота. Они передают информацию расположенному за стеной мозгу.
