Поэтому, коли уж речь идет о тайных переговорах - не повторяется ли история с иль Кашаром? Если кто-то из командования ведет переговоры за спиной остальных... Именно потому из предосторожности Кельм ничего не сообщил даже начальству. Кто знает, кто еще вовлечен в заговор? Предатель может быть и не один.
Возможны и другие варианты, но Кельм понимал, что обязан предусмотреть именно этот. Остальное - не его дело. Выяснить всю правду и доложить. Вот то, что он обязан сделать.
Разведчик поднялся. Аккуратно спрятал флешку. Отправился на кухню - готовить кофе и размышлять о плане дальнейших действий.
Жаров делал ремонт в квартире.
Не то, чтобы это было очень нужно. Квартира и так неплохая - унаследовал от родителей. Четыре комнаты, высокие потолки - еще 'сталинка', скоро сто лет, а эти хоромы еще держатся и престижны, строились на века.
Но у Жарова завелись деньги, он заканчивал сценарий, и денежный ручеек все ширился, постепенно превращаясь в бурлящий и мощный поток. Теперь квартире понадобился евроремонт.
Бригада трудолюбивых среднеазиатских гастарбайтеров - уже второе поколение, давно и прочно обосновавшееся в Москве - шустрила со штукатуркой. Жаров взирал на горки дубового паркета, выложенные в гостиной, и беседовал по мобильнику с мастером.
-- Да, я надеюсь, что вы сделаете как следует. Что? Да, завтра. Это очень хорошо, что вы работали у мэра... Цена меня не беспокоит, я уже вам говорил. Меня беспокоит только качество...
Жаров выключил мобильник и легонько пнул горку паркета.
-- В этом городе нормального мастера найти - проще сразу повеситься, - буркнул он.
Ивик вздохнула. Жаров, по ее наблюдениям, не писал уже месяц. Только работал с режиссером. И работа эта удручала.
В Дарайе тоже существует развлекательная индустрия, в год выпускаются сотни фильмов, которые легко побили бы голливудские, в особенности, по технике и спецэффектам. И ведь кто-то это все сочиняет... чаще всего это переложения и компиляции старых сказок, легенд, старых книг, и своих собственных, и Триманских, а иногда и дейтрийских... Но бывает, что сочиняют и оригинальное. Вот только те, кто это сочиняет - Огня лишен. Иначе их заставили бы производить маки.
Ведь можно писать, можно творить и без всякого Огня - только это уже не называется 'творить', а называется 'работать'. Производить продукт, нужный обществу, и получать за него деньги. Не вопрос, можно получать деньги, имея Огонь - эти два факта меж собой не так уж и связаны.
Но Ивик видела, что Жаров уходит. Он садился за компьютер. Открывал файл с 'Корпорацией тени', задумывался... досадливо морщился. И лез в интернет, в какие-то склоки по поводу авторских прав, выяснения, кто истинный писатель, а кто графоман, в бесконечные игры-стратегии... Ему стало скучно работать. Он уже месяц не писал ни строчки. Да и до того - очень мало. Его увлекли другие процессы.
Вот так это и бывает. Ты теряешь Огонь, а почему - не знаешь. И временами ты еще останавливаешься, замираешь, и что-то ноет внутри, ты понимаешь, что потерял что-то важное... без чего казалось невозможным даже существовать... что-то прекрасное, чего не могут заменить тебе скучные песни Земли. Ты тоскуешь. Но суета снова увлекает тебя... Так гибнут многие и многие. Они будут жить еще много лет, растить детей, работать, приумножать богатство, только без Огня, без неуловимой сути гэйна внутри.
Ты продал эту суть, Жаров. И рано или поздно начальство прикажет куратору снять с тебя наблюдение.
Ивик ощущала беспомощность и тоску.
Она ничего не могла сделать. Она бы сражалась за писателя, если бы сейчас на него напали дарайцы. Вступила бы в бой и, если надо отдала бы жизнь за него. Она придумала бы - и уже придумала - сотни уловок, наталкивающих его на мысль о творчестве. Но она ничего не могла сделать, если он сам, добровольно решил иначе.
Ивик переключилась на окно Штопора. Здесь все было сложно. Во-первых, ему пришлось искать другую работу - это Ивик сделала еще до отпуска. Работой Штопор
