вдруг представила, что на его месте - Кельм. Как оно было бы с ним? Она вспомнила танец в небесах Медианы, и горячая волна охватила ее - не то стыда, не то счастья.
Кельм вел бы ее легко и уверенно. Не запинаясь, как Марк. И тоже говорил бы что-нибудь очень хорошее, но не так, как Марк, а так, что это запоминалось бы на всю жизнь...
Но они никогда не будут танцевать вместе...
Ивик вдруг поняла, что больше не может. Ей было плохо. Просто очень плохо. Она отшатнулась от Дэйма.
-- Ты что? - спросил он с тревогой.
-- Мне... плохо, - сказала она, - подожди... мне надо отойти.
Дэйм, обеспокоенный, довел ее до стола, усадил.
-- Ты что, Ивик? С тобой ничего такого не было последнее время? Ты не была ранена?
-- Да, - сказала она, - было...
Ей вспомнился Вася, и она ухватилась внутренне за эту идею. Да, потому ей и плохо. И долго еще будет плохо.
-- О Господи, сильно?
-- Нет... - неохотно сказала Ивик, - просто голова сейчас кружится. Драка была. Треснули по голове.
Дэйм смущенно потоптался рядом.
-- Налить тебе попить чего-нибудь?
-- Я сама, Дэйм, спасибо! Да я ж не помираю... я просто посижу немного. Ты иди...
Она смотрела на танцующих, сознавая, что вид у нее сейчас просто убитый. К счастью, никто не смотрит... Ивик выпрямилась, сделала непроницаемое лицо. Так-то лучше.
... А ведь действительно. Это может так выглядеть. Она - талантливая гэйна, офицер, элита... а он всего лишь строитель. Даже не начальник. Звезд с неба не хватает. Не понимает ее. Даже представления не имеет об ее мире. Пусть будет доволен тем, что его хотя бы не бросают... Ивик затошнило.
И ничего же особенного. Все так живут. Здесь муж - там любовник. Ивик перебирала в памяти знакомых гэйнов. Нашла как минимум один точно известный ей случай - только там мужчина-гэйн имел любовницу на Триме и жену в Дейтросе. И даже оправдание можно найти, почему нет? Мы на войне. Мы рискуем жизнью, и хочется испытать эту жизнь во всей полноте... Любовь так легко вспыхивает там, где близко смерть. Тем, кто не воевал, этого не понять. Только гэйн может понять гэйна. Что же удивительного, что нас тянет друг к другу... А муж - это другое, муж - святое, она ведь давала обет.
Господи, как тошно...
Господи, я не хочу...
'Смирится и привыкнет'.
Ивик представила лицо Марка. Большие глаза, серые, в обрамлении слишком длинных ресниц. Полудетское выражение. Марк, прости меня... я люблю другого.
Все равно что плюнуть в лицо ребенку. Хуже. Ударить ножом.
Ты для меня вся жизнь, говорил он. Ты для меня - все.
Он не герой, в отличие от Кельма. Не совершал подвигов. О нем не говорят 'отличный профессионал'. Он безалаберный, с ним уютно, но по-настоящему толку от него нет даже в доме. Он смешной, маленький человек. Боится крови. Не умеет толком стрелять и даже бегать.
Он спас ей жизнь. Не так, как Кельм - ведь Кельм предварительно ее подставил в
