- Да они сегодня так убегались, что их и пушкой не разбудишь! Не переживай! Так что там у нас насчет стихов?
- Пишу, Лёнь! – снова засмущалась Фрося. – Не знаю только, что получается. Стыдно даже тебе прочесть. Вдруг засмеешь!
- С чего это я должен засмеять? – удивился Путник. – Я всякое умение уважаю. А уж писательское… Коль дал тебе Бог стихи писать, так не гневи его! Пиши!
- Ну, хорошо! Я тебе прочту про женщин. Ну, про тех, кто мужей и сыновей на войну проводил. Интересно тебе будет?
- Да ты что спрашиваешь?! – Сербин придвинул свой стул поближе к столу и приготовился слушать.
- Нет, погоди! – Фрося вскочила и сбегала во вторую комнату, которая служила им спальней. Вернувшись с тетрадью, она полистала ее и, найдя стихи, сказала:
- Ну, вот, слушай!
- О, женщины! О, матери России! – начала Фросенька и вдруг поперхнулась. – Погоди! Ох, не привычно мне свои стихи читать. Первый раз ведь… Начну сначала…
Она читала тихо и медленно, стараясь не проглатывать слоги, а Леонид внимательно слушал, подперев рукой голову.
- О, женщины! О, матери России! В войну, великих испытаний час Вы за мужей своих всегда молились На тускло-золотой иконостас… Но равнодушно взирают лики На матерей заплаканных и вдов. Неумолимый и великий, В кошмарах вечных полуснов Застыл и Спас Нерукотворный, До долу опустив глаза.... Упали вдовы на пол черный, На колени под образа… - О, Матерь Божья пресвятая! Заступница, опора, мать! Оборванную нить сплетая, Не в силах мы мужчин сдержать! Они уходят на рассвете, Чтоб не вернуться никогда! И погибают в лунном свете И гаснет яркая звезда, В душе зажженная любовью... Как это горе пережить?! За мир они платили кровью. Ушли, чтоб головы сложить В кровавой битве за Россию! За дом родной и за семью! Где небо дышит светлой синью, Они нашли судьбу свою! - Спаси, Заступница, спаси родная! - Рыдают женщины в церквях, Мужей и сыновей теряя, И в городах, и в деревнях, От ран незримых постепенно тая… - Спаси, Заступница - терпеть невмочь! Но ангел смерти, мимо пролетая, Мужей и сыновей уносит прочь… - Ну, ничего себе! – только и смог промолвить Леонид. – Кто бы мог подумать, что в тебе такой талант сокрыт!
Он долго сидел, задумавшись, переваривая услышанное. Видно было, что стихи просто потрясли его.
- А еще что-нибудь… - вдруг тихо сказал он и просительно посмотрел на жену.
- Лёня, стесняюсь я, - Фрося потупилась. – Впервые ведь…
- Ничего, читай. Мне очень понравилось.
- Ну, хорошо! – она перевернула несколько листов тетрадки. – Это про нас с тобой, хоть имена другие. Наши я вписать постеснялась. Ничего?
- Наверно, правильно! – поддержал ее Леонид. – Чего наши имена в стихи вплетать? Чай, не герои какие! Читай, Фросенька!
Ох, и плакала Краса, сердце рвала! Всю подушку искусала от горя... На войну казака собирала - В путь далекий за Черно море. - Не ходил бы ты, Гнатушко, любый мой! Ведь седой уж, да телом израненный! Ой, не вЕрнешься ты с войны домой! Ни живой не придешь, ни пораненный! Мое серденько рвется от горюшка, На кого ж ты меня покидаешь-то? - Моя долюшка - в чистом полюшке! За курганами да в сечи крутой! Весь ремнями Гнат опоясался. Саблю вострую да кинжал надел! Да с Красою своей попрощался он, Целовал детей, да на кОня сел... Долго пыль на шляху кучерявилась... Долго Настюшка вслед глядела... Дни и ночи дивчина печалилась, Да на степь все глаза проглядела... Уж два лета, как не было весточки. Две зимы Краса горевала! Но весной изумрудились веточки, И кукушка ей весть куковала, Что живой ее Гнат, здоровехонек. Что закончил он битву славную! А ее - Красу не забыл вовек! 
