ему, что виноватому лучше помалкивать.
В ответ на это письмо заместитель начальника пятого отдела Главного управления государственной безопасности НКВД Борис Берман сообщил:
Из Америки поступили очередные телеграммы. Руководство «Парамаунт» одобряло деятельность господина Кочека в Германии, а бухгалтерия извещала, что на его текущий счет в немецком национальном банке переведено десять тысяч долларов на покрытие организационных расходов. Отдельной телеграммой коммерческий отдел компании извещал, что с первым танкером, который прибудет в Гамбург в первой декаде апреля, доставят заказанные им кинофильмы. Кочеку предлагалось выехать в Гамбург, связаться с капитаном танкера и оформить получение фильмов.
Зарубин посетил генерального консула США Дина Робертсона, сообщил о своем предстоящем отъезде в Гамбург и взял у него рекомендательное письмо на имя мистера Меллона, американского консула в Гамбурге.
— Желаю успеха, мистер Кочек! По возвращению расскажите, как там в Гамбурге дела, — сказал Робертсон на прощание и добавил: — Кажется, наше мнение не представлять немецким фирмам долгосрочных кредитов не будет принято во внимание. Госдепартамент рекомендовал руководителям банков и компаний, имеющих деловые связи с Германией, представлять германским предпринимателям долгосрочные кредиты под гарантию федерального правительства.
— Что же, им с верху видней… Главное, что вы во время проинформировали о положении дел в Германии, а им решать, как быть!
— Да, мы всего лишь исполнители, — согласился Робертсон. — Но чтобы лучше исполнять поручения, необходимо быть в курсе большой политики и действовать со знанием дела.
— Вероятно вы правы, господин Робертсон, — согласился Зарубин, — хотя должен вам заметить, что никогда раньше я не интересовался большой политикой и сейчас узнаю много для себя полезного из бесед с вами. Василий слегка поклонился Робертсону в знак уважения.
— Раньше многое было по-другому! — воскликнул Робертсон.
— Возможно, возможно. И все-таки, хотелось бы понять, в чем суть этой большой политики. Если это конечно не секрет?
— Секрета тут никакого нет, — с удовольствием принялся объяснять Робертсон, — Просто наши государственные деятели считают, что Германия — единственная реальная сила в Европе, способная помешать распространению коммунизма. Следовательно, Америка заинтересована в укреплении позиций Гитлера. Разумеется, до каких-то пределов!
— Кто же их определит, эти пределы? — спросил Василий.
Робертсон молча развел руками.
За два дня до отъезда Зарубин отправил своего юристконсульта в Гамбург для того, чтобы он забронировал в гостинице номер и попробовал выяснить, с кем из чиновников таможни порта можно найти общий язык. Василий полагал, что Глауберг успешно справится с этим деликатным поручением. Несмотря на кажущуюся медлительность, тот оказался проницательным и ловким работником.
И вот сегодня, ночным поездом, Зарубин с Лизой и сыном выехали в Гамбург. В купе они оказались одни и Василий наслаждался теми редкими минутами покоя, когда в спокойной обстановке можно обо всем не спеша поразмыслить. Лиза с сыном быстро уснули.
«Ну что ж, подведем итоги проделанного, — стал рассуждать Зарубин. — Я руководитель нелегальной резидентуры в Берлине и это обязывает меня быть постоянно настороже со всеми людьми. Ведь только я и мой заместитель знаем всю агентуру нашей точки и все ее операции… Как резидент, я знаю в каждого агента, его биографию, место работы, подробности вербовки, результаты его работы на нас и, главное, степень надежности этих результатов. Лишь только у меня в руках есть ключ к каждому источнику информации в виде особого пароля, который резидент может использовать для предупреждения агентов в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств.
В резидентуре продумана система связи, мест встреч, конспиративных квартир и передаточных пунктов. Что может быть лучше формацептического магазина и его склада, которые мы используем для фотолаборатории, передаточного пункта и хранения материалов, или табачной лавки. Есть и другие. В качестве фотографа резидентуры я использую Клеменс, дочь Ювелира, которую уговорил переехать сюда из Франции.
Координацию нашей работы и связь с Москвой обеспечивает легальный — резидент Борис Гордон[32] оперативный псевдоним Рудольф, который в октябре 1933 года сменил Бориса Бермана и официально работал в полпредстве СССР в Берлине заведующим консульским отделом. Заместителем у него остается Карл Силли, мой старый московский приятель.
У меня самого разработок несколько. Во-первых, Вернер, сотрудник немецкого Министерства иностранных дел. Его разработка, началась во Франции и недавно завершилась вербовкой. От Вернера поступает ценная документальная информация.
Кроме того, после неоднократных попыток, мне удалось выйти на агента Сюрприз, майора Генерального штаба рейхсвера, завербованного в конце 1932 года агентом А/270 — бароном Куртом фон Поссанером, который выступал под «американским флагом».
Лиза также успешно завершила свою разработку, которую начала в Париже. К сотрудничеству была привлечена секретарь из Министерства иностранных дел. Кроме того, Лиза работает с агентом Винтерфельд.
Вскоре по приезду мне передали на связь агента Брайтенбах, чиновника третьего (контрразведывательного) отдела гестапо. Уже на протяжении нескольких лет он — щит для советской разведки в Германии оберегая ее от ударов вначале политической полиции, а теперь гестапо. Брайтенбах неоднократно предупреждал нас о выходе контрразведчиков на след наших сотрудников и агентов, о ведущихся оперативных разработках, о готовящихся арестах и засадах, в том числе и немецких коммунистов.
Брайтенбах регулярно информирует нас об изменениях оперативной обстановки в стране, намеченных политических, полицейских и военных акциях, закулисной борьбе в гитлеровской верхушке — словом, обо всем, что держится правящим режимом в строгом секрете.
Он передал уже довольно большой объем информации о военной промышленности Германии и
