правильными чертами и мрачновато-твердым взглядом карих глаз, ежиком темных волос и порезов от бритвы на бледной коже. Тело гибкое и мускулистое. Было в нем что-то, напоминающее красавцев мальчиков Клэр де Хейвен. Говорил он ровным баритоном:
— Пьем до дна, Винсент. Причастие. Исповедь. И да пребудешь в мире.
Скоппеттоне залпом выпил воду, облился и облизал губы:
— Ты католик?
Апшо сел на стул с другой стороны стола:
— Я никто. Мать свидетель Иеговы, а отец умер. А когда Джек Д. узнает, что ты втихую гребешь под себя, ты тоже не жилец. Что касается свидетелей, свои показания они дадут. Выйти под залог тебе не светит, а Джек сделал тебе ручкой. Ты ведь с Джеком больше не кентуешь, иначе бы на скок не пошел. Колись, Винсент. Дай мне по делу, и наш капитан попросит для тебя скощуху.
Скоппеттоне стал говорить, с подбородка у него капала вода:
— Без свидетелей никакого дела не будет. Апшо оперся локтями о стол. Интересно, думал Мал, насколько репродуктор искажает его голос:
— Локшево у тебя с Джеком, Винсент. В лучшем случае он даст тебе зачалиться за «Сан-Факс», в худшем — велит тебя завалить, когда будешь в крытке. И это будет в Фолсоне. Все опэгэшники попадают туда, а ты ведь связан с оргпреступностью. Винсент. «Сан-Факс» — территория Коэна. Микки делает подарки и подмазывает судей; и будь уверен, он сделает так, что твое дело попадет к нужному судье. По- моему, ты слишком глуп, чтобы выжить. Только малахольный решится пойти на гоп-стоп во владениях Коэна. Ты что, войну хотел начать? Ты думаешь, Джек хочет, чтобы Микки наехал на него из-за мелочевки?
Дадли толкнул Мала локтем:
— А парень хорош, очень хорош.
— Выше всяких похвал.
Мал оттолкнул локоть Смита и стал вслушиваться в то, что и как говорил Апшо, и думал, вот бы он владел арго комми так же, как он ботает по фене. Винсент Скоппеттоне снова заговорил, в динамике затрещало, затем послышался голос:
— Никакой войны не будет. Джек и Микки толкуют о перемирии, может, на пару что замутить.
— Расскажешь поподробнее?
— Да что я, с глузда съехал?
Апшо рассмеялся. Мал уловил притворство; этот Скоппеттоне его совсем не интересовал, он видел настоящую работу. Это был класс! Притворный смех — этот малый знал, какой смысл вложить в этот смех.
— Винни, я же сказал, что ты глуп. Я ж вижу, очко у тебя играет, с Джеком у тебя хипеж. Ну-ка, скажи, прав я или нет: ты что-то начудил, разозлил Джека, испугался и решил исчезнуть. Чтобы исчезнуть, нужны деньги, и ты взял «Сан-Факс». Ну как, угадал?
Скоппеттоне весь обливался потом — по лицу стекали крупные капли. Апшо продолжал:
— Знаешь, что я еще подумал? Наверное, одного грабежа тебе было мало. Мы еще кое-что можем на тебя повесить. Я проверю статистику грабежей по всему городу и округу, может быть в округе Вентура, в Орандже, в Сан— Диего. Ручаюсь, если разошлю твою фотку, то найдутся и другие свидетели. Верно?
Скоппеттоне пытается выдавить из себя смех — долгие, хриплые смешки. Апшо тоже стал смеяться, передразнивая, пока тот не перестал.
Мал все понял: Апшо сейчас на взводе как стальная пружина, и дело тут не в Винни, нет, тут что-то другое. Винни просто оказался под рукой…
Пошевелив руками, Скоппеттоне сказал:
— Давай перетрем. Базар серьезный.
— Говори.
— Героин. Большое дело с героином. Перемирие, о котором был базар. Джек и Микки работают на- сдюм. Отличный «сахар» от мексов, двадцать пять фунтов. Все для «угольков», по малой цене, чтобы задавить там мелочь. Святая правда. Чтоб мне с места не сойти, если вру.
Апшо передразнивает Винни его тоном:
— Значит, проведешь остаток жизни в комнате для допросов на этом стуле. Шесть месяцев назад была разборка у «Шерри». Коэн потерял своего человека, а этого он не прощает никому.
— Это был не Джек, а городские копы. Стрелки из голливудского участка — это разборки из-за гре-баной Бренды. Микки Жид знает, что Джек тут ни при чем.
Апшо широко зевнул:
— Ты меня утомил, Винни. Дармовой героин для негров, Джек и Микки как партнеры — все это параша. Между прочим, ты газеты читаешь?
Скоппеттоне покачал головой, разбрызгивая с лица пот:
— А что?
Апшо вытащил из заднего кармана свернутую газету:
— Это «Геральд» за прошлый четверг. «Трагедия разыгралась вчера вечером в уютном месте отдыха в районе Силвер-Лейк. В бар „Лунная мгла' вошел налетчик, вооруженный крупнокалиберным пистолетом. Он заставил лечь на пол бармена и трех посетителей, забрал выручку из кассового аппарата.
Отобрал драгоценности, кошельки и бумажники у своих жертв. Бармен попытался задержать грабителя, но тот оглушил его несколькими ударами пистолета. Хозяин бара умер сегодня утром в больнице. Выжившие жертвы ограбления описали налетчика как „похожего на итальянца мужчину лет сорока, рост пять футов десять дюймов, вес сто девяносто фунтов'». Это ты, Винни.
Скоппеттоне закричал:
— Это не я!
Мал исхитрился прочитать, что было напечатано на странице, которую Апшо держал в руках: репортаж о боксе на прошлой неделе в Олимпик-холле. Мал думал: теперь надо давить на все педали, блефовать, еще раз ему врезать, но только переусердствуй, и дело — в шляпе…
— Да не про меня это!
Апшо оперся на стол и жестко посмотрел в глаза Скоппеттоне:
— А мне наплевать. Ты сегодня пойдешь на опознание, и трое граждан из бара «Лунная мгла» посмотрят на тебя. Трое фраеров, для которых все макаронники — это Аль Каноне. «Сан-Факс» — это мелочи, и был ты там или нет, мне все равно. Ты ведь мне нужен насовсем. Винни.
— Это не я сделал!
— Докажи!
— Не могу я доказать!
— Ну тогда тебе хана!
Скоппеттоне яростно затряс головой, мотая ей из стороны в сторону и бодаясь подбородком, как нацелившийся на забор баран. И тут Мала осенило: Апшо сумел прищучить итальянца за налет и получил признание с помощью репортажа о боксе. Он толкнул в бок Дадли и сказал: «Наш». Дадли показал большой палец. Винни пытался оторваться со стулом от пола. Апшо взял его одной рукой за волосы, а другой стал бить по лицу — ладонью, пока тот не обмяк и не забормотал:
— Лады! Договоримся, начальник!
Апшо стал что-то шептать на ухо Скоппеттоне, Винни что-то прошептал в ответ. Мал встал на цыпочки, чтобы лучше слышать, но из репродуктора слышалось только потрескивание. Дадли курил сигарету и улыбался. Апшо нажал кнопку под столом. Два помшерифа в форме и стенографистка с блокнотом торопливо прошли по коридору. Они открыли комнату для допросов и занялись арестованным. Дэнни Апшо вышел и сказал:
— Уф, черт!
Мал внимательно наблюдал за ним:
— Хорошая работа, помшерифа. Отличная. Апшо посмотрел на Мала, потом на Дадли:
— Вы из городского управления, да?
— Да, управление окружного прокурора, — сказал Мал. — Моя фамилия Консидайн, а это лейтенант Смит.
