— Итак! — торжественно объявил он, пододвинув свое кресло вплотную к Аниному.
— Итак! — повторила Анечка, приготовившись слушать.
— Предлагаю выпить… — Обиходов сделал паузу. Дело в том, что про замечательный тост он соврал. Он сказал это только для того, чтобы уговорить Анечку выпить. Никакого тоста у него не возникло даже когда он ходил в комнату за выпивкой. В голову лезли одни банальности. За ночь. За звезды. За знакомство (за это, кажется, пили днем). Оставалось рассчитывать на внезапное озарение. — Предлагаю выпить… — повторил Обиходов.
— За что же? — спросила Анечка.
— За капитана Рыкова! — выпалил Обиходов и с облегчением перевел дух. — Благодаря этому человеку, с которым я даже не был знаком, я сижу сейчас здесь, на юге Франции, под потрясающим звездным небом, среди аромата роз и стрекота цикад, рядом с самой прекрасной девушкой на Земле.
— За капитана Рыкова? — повторила Анечка. — С удовольствием! — Они чокнулись. — Давно хотела узнать, что же это был за человек.
— Я, признаться, тоже, — сказал Обиходов, сделав глоток.
— Как? — удивилась Анечка. — Это же ваш герой! Вы о нем писали.
— Писал, — сказал Обиходов. — Что ж с того? А, кстати, вы читали?
— К сожалению, нет, — развела руками Анечка. — Я тогда училась, интересовалась совсем другими вещами. Мне Теодор Леопольдович рассказывал. Совсем немного.
— Аналогичная ситуация, — признался Обиходов. — Как говорят журналисты, у нас с вами одинаковые источники.
— Но вы же написали о нем почти роман!
— Допустим, не роман, а пару статеек, — уточнил Обиходов. — В бульварной газетенке. Пришлось напрячь фантазию. Гонорар ведь платят не за факты, а за количество строк.
— Ну, это вы на себя наговариваете, — сказала Анечка. — Теодор Леопольдович говорит, что статьи были очень хорошими. Он хранит их у себя. Теперь, после знакомства с вами, я их обязательно прочту.
— Это будет для меня высшей наградой, — произнес Обиходов со всей проникновенностью, на которую только был способен.
Их взгляды встретились. В ночной темноте людям проще смотреть в глаза друг другу. Глаза Анечки больше не казались насмешливыми, они не говорили «я знаю, что сейчас ты заговоришь про волшебство и попытаешься взять мою руку», напротив, в них промелькнула слабость, трогательная слабость, потребность в защите, в любви и нежности, все то, что и должно читаться в глазах девушки двадцать трех лет.
Анечка даже немного смутилась.
— Какая волшебная ночь, — сказал Обиходов почти шепотом. — Ты чувствуешь это волшебство?
— Какое волшебство? — спросила Анечка.
— Вот это, — Обиходов обвел руками звездное небо. — Вот это, — он указал на чернеющий невдалеке сад. — Вот это, — он коснулся бутона розы с куста.
Движение руки от неба и сада к бутону, а дальше к Анечкиной руке. Естественное продолжение жеста. Таков был план Обиходова. Но едва он коснулся ее руки, Анечка отодвинулась подальше.
— Я привыкла к этому, — сказала она. — К небу и всему остальному. Вы прилетели только вчера, и вам это кажется необычным.
— Неужели только вчера? — удивился Обиходов, чуть придвигаясь. — Кажется, что я здесь уже давно.
Анечка снова отодвинулась.
— Вы мне обещали рассказать историю.
— Историю? Ах, историю! — вспомнил Обиходов. — Ну, это даже не история, пока это просто один загадочный случай. Он произошел сегодня с моим братом Павлом.
— Так что же, наконец, произошло сегодня с Павлом?
— Только это секрет! — предупредил Обиходов.
— Обожаю секреты! — сверкнула глазами Анечка.
— Этот секрет не нужно обожать, достаточно его просто хранить. Обещаете?
— Обещаю, — кивнула Анечка.
Он заговорщически оглянулся по сторонам и поманил Анечку придвинуться ближе. Она не близко, но все-таки придвинулась. Обиходов наклонился к ее уху и пока он во всех подробностях рассказывал историю с цыганенком и запиской, с наслаждением вдыхал аромат ее духов.
— Вы думаете, что «К.Р.» означает «Капитан Рыков»? — шепотом спросила Анечка, когда он закончил.
— А кто же еще?
— Как интересно! — прошептала девушка. — И завтра вы поедете к Соляной башне?
— Конечно, только сначала вы должны объяснить, как туда добраться.
— А можно мне поехать с вами?
— Нет, — решительно сказал Обиходов. — Это может быть опасно.
— Пожалуйста! — Анечка в порыве дотронулась до руки Обиходова. Обиходов мягко перехватил ее ладонь и заключил между своих ладоней.
— Я не могу вами рисковать.
— Но вам же будет нужна машина!
— Позаимствуем у Дудкина микроавтобус.
— Так не честно! — Анечка вырвала руку.
— Хорошо! Хорошо! — Обиходов снова поймал ее руку. — Договорились.
— Значит, вы меня возьмете с собой?
— Возьму. Только знаете, Анечка, раз мы с вами затеяли вместе опасное дело, предлагаю перейти на ты.
— Предложение принимается, — согласно кивнула Анечка. — Давайте будем на ты. То есть давай будем на ты.
— Это надо закрепить традиционным ритуалом, — Обиходов поднял бокал. — На брудершафт!
— Это значит целоваться? — уточнила Анечка.
— Ну, грубо говоря, да, — ответил Обиходов. — Таковы традиции.
— А можно обойтись без традиций? Или тогда давайте лучше останемся на «вы».
— Можно и без традиций, — печально вздохнул Обиходов. — Но по крайней мере за успех завтрашнего мероприятия мы с тобой можем выпить?
— Давайте, то есть давай, — согласилась Анечка. — И я пойду. Уже поздно, а вам, то есть тебе, еще на эвокацию.
— Будь она неладна, — сквозь зубы произнес Обиходов.
21
Был уже первый час ночи, когда Обиходов вошел в освещенный лунным светом парк. Парк казался огромным. По странному закону, подмеченному еще в детстве, все размеры и расстояния в ночном лесу увеличиваются. Если днем дорога к Рыцарскому замку заняла бы никак не больше пяти минут, сейчас понадобилось почти четверть часа, прежде чем он вышел к чернеющим на фоне звездного неба развалинам. Обиходов был один, Левандовский идти на эвокацию категорически отказался, сказал, что хватит с него чертовщины.
Над недостроенной башенкой горел единственный фонарь. Обиходов направился на его слабый свет и оказался перед деревянной дверью с тяжелым железным кольцом вместо ручки. Он взялся за кольцо и легонько постучал. Дверь сразу же открылась. Первое, что увидел Обиходов, горящий факел, с неровным шипящим синевато-оранжевым пламенем. Факел держал в руках молодой человек в черном плаще до пят. От неожиданности Обиходов сделал шаг назад и, глупо улыбаясь, произнес:
