приговор, Стенсленд ни единого дня не проведет в тюрьме. Эллис Лоу дал слово. Правда, из полиции его придется уволить, и без пенсии – но пенсию мы выплатим ему неофициально, через Фонд помощи вдовам и сиротам. Так что же, сынок, будешь давать показания?
– Сэр, я не дам показаний, – отвечает Бад, обращаясь к зеркалу.
Тад Грин указывает ему на дверь.
– Завтра в 9:00 явитесь в сорок третье отделение суда. Пройдете опознание, а затем вас приведут к присяге. Если вы и тогда откажетесь давать показания, получите повестку и будете отстранены от службы вплоть до решения суда. А теперь выметайтесь, Уайт.
Дадли Смит чуть заметно улыбается. На пороге Бад оборачивается и показывает зеркалу палец.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Мутное, в пятнах стекло туманит и уродует лица, не дает заглянуть в глаза. Тад Грин, как всегда, непроницаем. Шефа Паркера разгадать легче легкого – вон как пошел багровыми пятнами! Дадли Смит невозмутимо-благожелателен, ж таким же невозмутимо-благожелательным ирландским ручейком льется его бесконечная речь. А вот с Бадом Уайтом все даже слишком ясно: едва шеф произнес слова: «Ну и позорище!» – на лице его отразилась сперва напряженная работа мысли, а через секунду – этакое озарение: «Так вот кто у нас стукачок – Эд Эксли!» Собственно, прощальный жест уже и не требовался.
Эд стучит пальцем по динамику – треск. В комнатушке жарко. Но по крайней мере, нет такой духоты, как в кладовке Центрального участка. Кладовке, которая последние две недели снится ему по ночам.
С Паркером он играл начистоту: выложил ему все три версии и, не чинясь, согласился стать главным свидетелем. Версии Паркер назвал блестящими, самого Эда – примерным офицером. Ту из версий, что поприличнее, подсунул Эллису Лоу и его любимчику – Бобу Галлодету, молодому следователю из прокуратуры. Всю вину свалили на Ричарда Стенсленда и Бада Уайта (вполне заслуженно), и не столь заслуженно – еще на трех старых служак, которые так и так без пенсии не останутся. А примерный свидетель не останется без награды: его ждет повышение – переход в Бюро расследований. Пройдет год, он сдаст лейтенантские экзамены и станет детективом лейтенантом Эдмундом Дж. Эксли.
Грин вышел, Эллис Лоу и Галлодет вошли. Лоу и Паркер о чем-то вполголоса переговариваются. Галлодет открывает дверь, объявляет:
– Сержант Винсеннс, пожалуйста! – Трещит в динамике.
Мусорщик Джек – прилизанный, костюм в узкую белую полоску. С начальством не церемонится: взглянув на часы, уверенно садится на стул в центре кабинета. Обменивается взглядами с Лоу. Паркер пожирает глазами новую жертву: чувства его прочесть несложно – презрение и ничего больше. Галлодет стоит у двери, курит.
– Сержант, – говорит Лоу, – давайте сразу к делу. Вы с самого начала охотно сотрудничали с ОВР – и это говорит в вашу пользу. Однако девять свидетелей показали, что видели, как вы избиваете Хуана Карбигаля. А еще четверо из задержанных видели, как вы вносите в участок ящик рома. Как видите, слава – пусть и скандальная – бежит впереди вас. Даже алкоголики читают бульварные листки.
К нему склоняется Дадли Смит.
– Слава… о ней-то и речь. Нам нужна твоя слава, сынок. Нужен звездный свидетель, который скажет во всеуслышание большому жюри: да, я ударил задержанного – но он напал на меня, я защищался! И поскольку, скорее всего, так оно и есть, все, что в дальнейшем скажут о тебе свидетели из задержанных, будет тебе только на руку. Но нам нужно, чтобы ты признался: это ты принес в участок выпивку. И люди напились. Признайся в мелком нарушении внутреннего распорядка – и все ограничится взысканием. Мистер Лоу гарантирует, что обвинения тебе не предъявят.
Мусорщик раздумывает. Эд за стеклом читает его мысли: большую часть выпивки принес Уайт, но доносить на него Джек боится.
– Грядут большие перетряски, – говорит Паркер. – Много голов полетит. Дай показания – и, обещаю, ты легко отделаешься. Ни увольнения, ни отстранения от службы. Только и всего, что посидишь с годик в Отделе нравов.
И Винсеннс отвечает – Лоу.
– Эллис, – говорит он, – может быть, есть другой выйдет? Ты ведь знаешь, что для меня значит Отдел наркотиков.
Лоу морщится. Паркер:
– Нет, и хватит об этом. Завтра ты пойдешь на представление, и я хочу, чтобы ты дал показания против офицера Крагмана, сержанта Такера и офицера Пратта. Все трое пенсию себе уже заработали. Насчет всего прочего не беспокойся: наш главный свидетель даст исчерпывающие показания. Если будут спрашивать о других, можешь спокойно отвечать, что ничего не видел и ничего не знаешь. Публика жаждет крови, но, надеюсь, три головы ее удовлетворят.
– До сих пор ты, сынок, не совершал ошибок, – это вкрадчивый, с ирландским акцентом, Дадли Смит. – И мне думается, теперь начинать поздновато.
– Я дам показания, – отвечает Мусорщик Джек. Улыбки на лицах. Галлодет:
– Сержант, нам с вами надо будет обсудить ваши показания. Ужин в «Тихом океане» за счет мистера Лоу.
Винсеннс встает, Лоу провожает его до дверей. Из динамика – шепот:
– … А Кули я пообещал, что больше такого не повторится…
– Как скажете, босс.
Паркер поворачивается к зеркалу, кивает. Эд входит, садится на «горячий стул».
– Ну что, сынок, – это Дадли Смит, – настал твой звездный час?
– Эд, – улыбается Паркер, – я разрешил тебе выслушать показания остальных, потому что жду от тебя максимально полного и точного понимания ситуации. Что скажешь? Есть какие-нибудь идеи?
