магических штудий меня одолевала дремота, да и сама тетка Роза любила повторять: «Заговоры да шепотки, племянница, дело хорошее, только выигрывает все равно тот, кто знает карате…»
Наконец в голове что-то сложилось. Я покосилась на Полину и начала:
Помощник мой, Хранитель,
От бед избавитель…
Мишка все-таки собралась и начала что-то бормотать. Я надеялась, что в этот раз она сработает как надо и мы получим-таки хоть и весьма сомнительную поддержку от Улы. И сработало! Запрос в небесную канцелярию дошел очень быстро, потому что Мишка не успела добубнить, как из темноты раздался оч-чень знакомый мне голосок с характ-тэрным северным акцентом:
— Ага! Чуть что — так сковородка ушастая, а как беда, так сразу Ула Недобитый Скальд..
Я перепугалась, что Ула кинется гордо перечислять имена всех своих предков, торчавших после его прозвища, поэтому завопила:
— Уличек, холодильник ты мой неразмороженный, иди сюда, на тьму божью!
— А какой холодильник? — настырно прогнусавил Ула, не спеша очаровывать общественность рыжими кудрями и эпатажными штанцами. — Опять обзываешься, да?
— Ты че, Улик! — застучала я себя в грудь, стараясь изобразить на личике самое искреннее выражение. — Ты у меня как в той рекламе… двухметровый красавец-швед!
На двухметрового красавца самолюбивый мой был согласен, поэтому стена рядом с нами заискрилась и из нее высунулся Ула, явно переживающий не самые лучшие времена. Волосы всклокочены, у арфы струны торчат в разные стороны, на вечной кожаной тужурке неуклюже прилеплена заплатка в форме кукиша… В общем, вид еще тот! Но все равно — это был Ула! Живой, то есть как живой, и вечно всем недовольный!
— Ула! — радостно завопила я, кидаясь к нему. Бумс! В порыве чувств я как-то подзабыла, что
Ула — бесплотный дух, поэтому с распростертыми ручонками влепилась в стенку. Стена загудела. Я перепугалась — еще рассыплется, складывать заставят. А из меня строитель, как из козла гармонист…
— Полинька! — на меня капнуло кагором. — He ушиблась?
— Нормально! Камнем об камень — не больно…
Я отклеилась от стены и поглядела на Мишку. Та как сидела блаженно на попе, так и продолжала сидеть. Ну валюсь я с девахи! Мы влетели в какую-то абсолютно темную дыру, дом вообще непонятно в какой стороне, Ула мой торчит из стены, красивый, как батон колбасы, а она до сих пор в ступоре! Ну хорошо хоть не ревет…
Я перевела взгляд на Улу и погрозила ему пальчиком:
— Врал, значит, кучерявенький, что я тебя видеть не могу! Кто говорил, не дано, не могу я…
— В обычной жизни не можешь, — согласился Ула.
— Мухоморы-овощи!! Я что, опять в чьем-то ментальном теле? — Я бросилась ощупывать свои окорочка. Не, целенькие, родные, и джинсики мои при мне, и кроссовки. Да и Мишка тоже на себя похожа — прям клоненок!
— Не бойся, тело целиком твое, — успокоил меня Ула. — Время не совсем то, ситуация, прямо скажем, не очень ароматно пахнущая, в общем, условия особые — поэтому ты меня видишь!
Ох, умеет мой рыженький успокоить, пролить бальзам умиротворения на страждущую душу! Ну, то, что мы с Мишаней влипли, как удобрение в почву, это и без сопливых понятно, а вот куда мы влипли, необходимо было выяснить. Тут мы с Михой синхронировали, потому что она наконец раскрыла рот и спросила:
— А мы вообще где?
— Не знаю, — честно признался Ула. — У меня по плану вы сейчас гуляете в «Клондайке». Полина пьет на брудершафт с солистом «Ключных котят», Михайлина сидит рядом, сосет через соломинку свое вечное детское молоко и ведет высокоинтеллектуальную беседу с бывшим одноклассником.
Я со слезой в голосе произнесла:
— И этого-то прекрасного времяпрепровождения мы лишены! Я осталась без слюнявого поцелуя Вика Орловского, Минька без своего молока… Бедные мы, бедные! Кто пожалеет девусек?.. Ула, ты что, еще здесь? А кто будет узнавать, где мы сидим? Или ты сросся с этой стенкой? Так, перестань изображать страстную плесень и дуй за информацией!
— Что-то ты становишься похожей на Мэри Джейн! — надулся Ула, постепенно испаряясь.
— О! Отличная идея! — воодушевилась я. — Миха сейчас еще чего-нибудь пробубнит, мы и ее позовем!
Улу как смыло. Я захихикала и повернулась к подруге. Немного приоткрытый рот и слегка выкаченные Мишкины глаза навели меня на некоторые размышления. Похоже, она чем-то озадачена…
— А-а ты его знаешь? — выдавила наконец она.
— А то! Мы же с ним прошли огонь, воду и сто метров канализации на брюхе проползли! — И все оставшееся до прилета Улы время я развлекала Миху рассказами о моем прошлогоднем приключении.
Ула нарисовался снова рекордно быстро, с вечным талмудом под мышкой и карандашом за ухом. Искалеченные гусли исчезли. Заплатка поменяла форму и превратилась в восклицательный знак. Ула немного повозился в стене, устраиваясь поудобнее, затем подумал и высунул наружу еще и ноги. Получилось забавно — Ула будто бы сидел… в стене.
Поболтав ножками, Ула пристроил свой гроссбух на коленках и начал нас вводить в курс дела:
— Значит-ца так, девочки! Попрошу без криков нервных стонов, мы попадали и круче! Время — самое начало четырнадцатого века, место действия — ваш родной Семипендюринск, то есть то, что явилось его началом, — маленький городок Готфридсбург. Даже не город, а так — большое укрепленное село.
— Мамочки!
— Ну вот — опять мы и опять в дерьме! Что, в Париж завалиться не могли? Какого рожна мы вообще тут?
Ула нервно зашелестел страницами:
— Полина, помнишь, я говорил тебе, что после твоего путешествия по прошлым жизням внимание темных сил к тебе повышенное… Так вот, можешь успокоиться: это не из-за тебя.
— А из-за кого? Дед Мороз разозлился, что я его за красный нос алкоголиком обозвала?
Ула не ответил, внимательно изучая какую-то страничку.
— Между прочим, финского Деда Мороза зовут Йоллопукки, — ни с того ни с сего торжественно заявила Мишка печальным голосом. — Это ведь все из-за меня, да?
Ула встрепенулся и участливо посмотрел на Мишку:
— Ну, в общем, да… Темные силы давно точат зубы на вашу семью, потому что вы, имея дар такой силы, не занимаетесь ничем предосудительным. Всего-то лечите, гадаете…
— Мы не колдуньи! — тихо ответила Мишка. — Даже не настоящие ведьмы. Мы не заключали догoвopa… Ведьмами зовемся так, для удобства. Слово романтичное. Мы всего лишь ведуньи, знахарки. Травы знаем, слышим природу, читаем карты и судьбу в линиях ладони, видим то, что от других скрыто. Мы не делаем вреда. Почти… ну совсем чуть— чуть, когда доведут. Я вообще не колдую…
— Именно! — воскликнул Ула. — Поэтому мы всегда были на вашей стороне, охраняли, как могли, пока ваша Сюнневе окончательно не вывела из себя темные силы. Кстати, совсем случайно. Она был столь сильна, что к ней явились предлагать сделки, Сама понимаешь кто… А она лишь плюнула и сказала
Ох и Сюнневе! Узнать бы, что за девка, — судя по рассказам, прям вторая Мэри Джейн!
— Я продолжаю. — Ула перевернул страничку. — Чернявые у нас работают, как всегда, мобильно, поэтому подстроили тебе следующую пакость — отняли твоего Помощника. Тебя не удивило его отсутствие?
Мишка заоглядывалась:
— А разве я должна его видеть?
— В такой ситуации — должна! Черненькие же уделали великую пакость. Во-первых, спрятали твоего
