из современных шутников и начинает с заявления примерно следующего содержания: «Ну вот, значит, мы тут все и собрались. Итак, мы все прекрасно понимаем, что премия эта - полная фигня, присуждают ее только за полный отстой, да и при этом умудряются смухлевать, но ничего не поделаешь - придется подыграть этим ущербным людям. Ну вот, значит, добро пожаловать на церемонию». По- моему, такое поведение - просто позор. Верните мне Майкла Эспела! Этот лозунг все время крутится у меня на языке, когда я вижу современных конферансье, но стремление никого не обидеть и не нарываться на скандал заставляет меня держать свое мнение при себе.
– Хелло, Сэм, - сказал Пес. - Ну что, трахнул тогда свою миссис?
На какое-то мгновение я просто потерял дар речи, не зная, чем обязан такой фамильярности. Затем у меня в памяти всплыли обстоятельства, при которых я вынужден был спешно покинуть «Один-Девять- Ноль». Что сказать в ответ, я не нашелся, так что просто криво ухмыльнулся и махнул рукой, давая понять, что шутка принята и тогда все прошло успешно.
– Слушай, жалко-то как, что тебя турнули с ящика, - вступил в разговор Рыба. - Ты-то нормальный чувак был. Но с другой стороны это, наверное, и к лучшему - даже для тебя. На самом деле радио в наши дни - это единственное постмодернистское средство массовой информации. Не веришь? Гадом буду. Радио - это новое телевидение.
– Я так понимаю, что тот, кто сел на мое место, не принял вашу заявку и не дал вам серию передач? - озвучил я осенившую меня догадку.
– Не дал. Редкостный ублюдок, - мрачно сказал Рыба. - Когда он дал нам от ворот поворот, я просто ушам своим не поверил. И это после нашего-то успеха в Монреале, когда продюсеры янки просто в очередь выстроились, чтобы купить права на наше шоу. А этот урод…
Слава богу, теперь эти непризнанные гении - больше не моя головная боль. А сегодня вечером мне и без того было с кем пообщаться и о ком позаботиться.
– Ладно, давайте к делу, - вернул я их с небес на землю. - Вы в курсе, что нужно обойтись без похабщины на сцене? А о том, чтобы материться, и речи быть не может. Усекли?
– Говно вопрос, Сэм. Никакого мата не будет на х… - заявил Пес с таким видом, словно только что изрек гениальную шутку. Не дождавшись ответной реакции, великие комики закончили разговор и направились к сцене.
Почему их туда потянуло как магнитом, я понял, когда увидел, что на проверку звука вышла Бренда. Бренда - певица, но всенародную любовь и известность она снискала не в силу своих вокальных данных, а благодаря шикарной внешности и невероятной сексапильности. Она регулярно появлялась на обложке полупорнографического мужского журнала «Loaded» и стала новым секс- символом и предметом вожделения миллионов мужиков. Ее сценические костюмы я описал бы как коротенькие и прозрачные ночные рубашонки, а главной фишкой ее вокала можно считать убедительную имитацию на протяжении всей песни непрерывного оргазма. Для репетиции она выбрала номер под названием «Сделай мне снова секс, мой сексуальный малыш». Это продолжение ее крутейшего хита «Сделай мне секс, сделай мне секс, сделай мне секс». Впрочем, у меня есть сведения, что «Сделай мне снова секс, мой сексуальный малыш», к сожалению, провалился. Наш звукорежиссер сказал, что для поддержания интереса к собственной персоне и для оживления карьеры ей снова придется сняться в «Loaded», но при этом редакторы настаивают, что, учитывая весьма откровенный сценический образ Бренды, покупателей журнала уже не проймешь ложной скромностью кружевного белья и всяких там прозрачных накидок. В общем, работать Бренде придется «в открытую». Да, в нашем заслуживающем сожаления современном мире поп-звезде женского пола нужно обладать просто невероятными способностями, чтобы иметь право выступать в нормальной одежде, а не в лоскутках, прикрывающих ее отсутствие.
Если быть совсем уж точным, то репетицию Бренды нельзя назвать проверкой звука в полном смысле этого слова. Проверять ей в общем-то было нечего, поскольку поет она всегда под фанеру, но организаторы концерта по требованию телевизионных режиссеров выгнали ее на сцену, чтобы те могли удостовериться, что во время трансляции прелести Бренды будут прикрыты хотя бы телекамерами, если вдруг между ней и взглядами телезрителей больше ничего не окажется.
Из динамиков на нас обрушился голос Бренды, которая стала извиваться и закатывать глаза, беззвучно артикулируя записанный на фонограмме текст.
Для меня это было уже слишком. Еще чуть- чуть - и я бы просто не устоял. Чтобы немного привести в порядок свои чувства, я предпринял инспекционный обход закулисных помещений. В который раз я убедился в том, что мне вредно стоять вот так на громадных пустых аренах и пялиться на практически голых, ритмично двигающихся молодых девчонок. Ничего хорошего из этого все равно не выйдет. И потом, что подумала бы Люси, доведись ей увидеть меня в этот момент? В последнее время я стал замечать, что, уезжая в командировки, думаю о ней гораздо чаще, чем в те дни, когда мы оба дома. Причем я не просто думаю о Люси, а вспоминаю о ней с особой теплотой и нежностью. Вот и сегодня мне вдруг стало пронзительно жаль ее. Я тут общаюсь со всякими знаменитостями, можно сказать, развлекаюсь, а она, бедненькая, мало того, что плохо себя чувствует, так еще и вынуждена сидеть дома одна. Налила себе супчику и смотрит с тоски очередную серию «Жителей Ист-Энда». Я ей позвонил, но она явно была не в настроении вести долгие разговоры. Сказав, что устала, она предупредила меня, что переключит телефон на автоответчик и ляжет спать пораньше.
Дорогая Пенни.
Мы встретились в «Кварке». Раньше я там никогда не была, хотя Сэм часто рассказывал мне об этом ресторане. Он ходит туда постоянно, потому что ему нравится устраивать там всякие важные встречи за ланчем. Там очень шикарно, и не успеваешь сесть за столик, как перед тобой уже выставляют несколько тарелочек со всякой съедобной мелочевкой. Пришла я туда первой (ну, ясное дело!) и, едва войдя в зал, почувствовала себя последней шлюхой! Нет, я-то прекрасно понимала, что не делаю ничего предосудительного, но мне почему-то сразу показалось, что всем вокруг понятно: у меня здесь намечен ужин с мужчиной, который мне вовсе не муж.
Меня аж в пот бросило, и я почувствовала, как у меня на шее выступает красная нервная сыпь. Спокойно, сказала я себе. Главное - не заказы вать красного вина, а еще лучше вообще никакого вина. Господи, только не хватало еще здесь напиться. Что тогда будет - подумать страшно.
Следующее, что я помню, - это учтиво склонившийся надо мной метрдотель, открывающий для меня бутылку шампанскою.
– Ми-истер Фи-иппс только что звони-ил и проси-ил переда-атъ, что он чуть-чуть заде-ер- живается. В качестве извине-ения он проси-ил по- да-ать ле-еди шампа-анского. - В общем, не отвлекаясь на несущественные детали, я могу выдать промежуточный итог: к тому времени, как Карл появился в ресторане, я успела осушить два бокала и ополовинить третий. Вообще-то я хотела устроить безалкогольный вечер, но знаешь, Пенни, когда сидишь в ресторане в грустном одиночестве и не знаешь, чем заняться, шампанское пьется как-то само собой.
Карл выглядел просто невероятно. Когда он вошел, все посетители без исключения обернулись и
