изысканным нижним бельем.
— Эта девушка явно была из тех, кто полагает, что важнее правильного сочетания трусиков и лифчика ничего и быть не могло, — заметил Ньюсон.
— Большинство девушек так думают, — ответила сержант Уилки. — Просто некоторым трудно соответствовать этому стандарту.
Ньюсон сомневался, что Наташа права. Ширли, его бывшая, определенно не была этим озабочена. И даже посреди всего этого ужаса, который, казалось, должен был поглотить его целиком, Ньюсон не мог упустить шанс жадно ухватиться за соблазнительный кусочек личных сведений, которыми поделилась Наташа.
В гостиной царил идеальный порядок. Книги и дорогие безделушки были разбросаны по полированным поверхностям, создавая впечатление тщательно созданного беспорядка. Два просторных белых дивана стояли по обеим сторонам низкого журнального столика из резного красного дерева, и были устелены большими, роскошными подушками, которые горничным постоянно приходится взбивать. На каждом диване была вмятина. Было логично предположить, что Фарра Портер и ее убийца сидели здесь, лицом друг к другу.
На столике стояла наполовину пустая бутылка белого вина. Вино разливалось в два бокала, но из них остался только один. Второй был завернут в газету и растоптан, простой и эффективный метод избавиться от отпечатков пальцев. Убийца оставил на столе смятый листок бумаги с мелкими осколками.
— Он просто издевается, — заметил Ньюсон. — Хочет, чтобы мы знали, как легко нас победить.
— Только увидев ее, я
— А ты так не думаешь?
— Похоже на то, но мне бы так хотелось найти доказательство.
— И еще мне кажется, что убийца начал приоткрывать карты, — размышлял Ньюсон, наклоняясь над столиком, чтобы осмотреть другой бокал, рядом с которым стояла маленькая бутылочка. Крышка от нее лежала рядом. Он наклонился к бутылочке и понюхал. — Запаха нет, но думаю, это окажется рогипнол, — сказал он.
— Думаешь, он ее изнасиловал?
— Сомневаюсь. Это решать доктору Кларк. Рогипнол подходит не только для этого. Если нужно подготовить человека к пытке, его легче усыпить ненадолго.
Убедившись, что столик уже сфотографировали, Ньюсон надел пару перчаток и аккуратно передвинул крышку бутылочки. Затем он поднял ее за горлышко пинцетом и поместил в прозрачный пакет.
— Проверим, хотя мне кажется, что можно извести на эту бутылку хоть весь порошок, но отпечатков пальцев так и не найти. Наш друг хочет, чтобы мы знали, насколько просто убить человека, и чтобы при этом мы абсолютно ничего с этим не могли сделать.
— Эд, никакого «друга» пока нет, — напомнила Наташа. — У нас по-прежнему нет никаких доказательств того, что преступления, которые ты связал у себя в своем воображении, связаны в реальности. У нас пять трупов. Тебе не кажется странным, что мы не обнаружили ни одного связующего звена?
— Оно есть, Наташа. Просто пока что оно от нас ускользает. Мы пришли к тому, с чего начали: к еще одной безуспешной попытке понять причину великолепного и изощренного сценария смерти.
— Ты еще не знаешь, от чего умерла эта женщина.
— Думаю, он заставил ее выпить кислоту.
— Почему ты так думаешь?
— Он умудряется каждую пытку довести до победного конца. Это не всегда легко, но он очень старается. Для него очень важно, чтобы они умерли именно от того, от чего страдают. В Уиллздене для достижения цели ему пришлось использовать вещество, задерживающее свертывание крови. В Манчестере книги, переплетенные в ткань, после многих часов усилий убили здорового молодого офицера. Энджи Тэтум умерла, размышляя о результате своей пытки, и Нейл Брэдшоу тоже, хотя я не знаю, хотелось убийце, чтобы он умер от голода или от созерцания надетой на него юбки. А теперь Фарра Портер, которую превратили из загорелой блондинки в бледнокожего рыжика при помощи отбеливающей кислоты и краски. Убийца хотел, чтобы она умерла, но он не мог просто перерезать ей горло, потому что перерезанное горло не было частью необходимого наказания. Преступления должны быть связаны. Отсюда и моя догадка, что он добил ее кислотой, которая уничтожила ее кожу.
— Когда ты вот так объясняешь, все логично, но это просто догадки.
— Конечно, догадки. Это все, что убийца нам оставляет. Догадки.
Они пошли в спальню. Огромная дорогущая кровать с розовыми накрахмаленными простынями казалась нетронутой. Подушки были взбиты, покрывало разглажено явно руками профессионала. Ньюсон засунул карандаш в ящик тумбочки и открыл его. Внутри лежала упаковка презервативов и вибратор.
— Отличная штуковина, — заметила сержант Уилки. — Такую не найдешь в обычном секс-шопе для женщин.
И снова Ньюсон жадно ухватился за это наблюдение и отложил его на будущее. Еще одна интимная деталь, которой можно наслаждаться. Она знала о вибраторах. Интересно, а у нее есть вибратор? Эта мысль его очень возбудила.
— Презервативы французские, — добавила Наташа. — Очень необычные. Ребристые, разноцветные. Она явно привыкла держать все в руках.
— Только не в последние несколько часов своей жизни. Каким-то образом эта очень умная и супержесткая в политике дама все выпустила из рук.
— Этот ублюдок ее чем-то накачал.
— Но она не боялась, она впустила его в дом. Почему? Кто он такой? Почему все его впускают?
Ньюсон всегда чувствовал себя странно, находясь в самых сокровенных уголках чужой жизни. Только вчера одна лишь Фарра Портер знала содержимое ящиков своей тумбочки. Если она кому-то об этом рассказывала, то только по своей воле. А теперь люди, которых она никогда не видела, ходят и суют везде носы, как у себя дома. Ньюсона всегда смущала эта мысль. Жертва была как на виду. Убийца забрал ее жизнь, а полиция моментально прибрала все то, что осталось.
Он вдруг подумал о докторе Хейнзе, патологоанатоме из Манчестера, который ходил на похороны убитых. Затем он вспомнил мичмана Спенсера, которого в последний путь пришли проводить только родители, патологоанатом и какой-то солдатик, играющий сигнал отбоя на казу.
Они вернулись в ванную, где уже закончился первичный осмотр места преступления и доктор Кларк собиралась вынимать тело. Ньюсон оглядел просторную комнату. Фарра Портер жила в роскоши. На огромной раковине были золотые краны, полочки были аккуратно уставлены множеством дорогих бутылочек и пузырьков.
— Помимо самой ванны ничего не тронуто, — заметил Ньюсон. — Она вообще не сопротивлялась.
— Возможно, она была связана, — заметила доктор Кларк, — но кожа настолько повреждена кислотой, что я не могу ничего определить без микроскопа. Вы видели бутылку на журнальном столике. Наверное, рогипнол. Мне кажется, она проснулась в ванне и тут же подверглась пытке.
— Она была в сознании.
— Вероятно, да. Кажется, она немного мотала головой.
Пол рядом с ванной, с той стороны, где находилась голова, был завален полотенцами, забрызганными кислотой.
— А почему она не дергалась всем телом?
— Не знаю. Может быть, он прижимал ее шваброй или еще чем-нибудь.
Ньюсон оглядел ванную. В углу стоял унитаз с толстым сиденьем полированного дерева. Рядом с ним было биде, тоже с золотыми кранами. Толстые белые полотенца свисали с блестящего хромированного змеевика, безупречно чистые зеркала блестели в окружении итальянской мозаики.
— Кто бы это ни сделал, у него железные нервы и твердые руки. Он вообще ни к чему не притронулся.
— Может быть, он просто все расставил по местам.
