больно. – Они хотят, чтобы папа и мама стали такими же, как они.
– А потом примутся и за нас, – высказала я вслух мучившую меня мысль.
Я не отрываясь смотрела на родителей. Теперь папа тоже опустил голову. Так они и стояли, склонив головы, перед безмолвной толпой, как будто замершей в предвкушении их смерти.
Двое живых в театре мертвых ждали решения своей участи.
– Что будем делать? – спросил Джош.
– О чем ты? – Я даже не сразу поняла, о чем он меня спрашивает. Наверное, от всех этих ужасов у меня помутилось в голове.
– Что будем делать? – в отчаянии повторил Джош. Он так и не отпустил мою руку. – Нельзя же стоять и смотреть, как они…
И тут меня осенило. Я знала, что делать. Решение пришло само собой.
– Мы спасем их, – прошептала я, увлекая Джоша подальше от дерева. – Думаю, у нас получится!
Джош отпустил мою руку и смотрел на меня с бесконечной надеждой во взгляде.
– Нужно свалить это дерево! – Я и сама поразилась, как уверенно прозвучали мои слова. – Если мы его свалим, солнце зальет своим светом театр. А они не выносят света!
– Точно! – воспрял духом и Джош. – Посмотри, оно и так вот-вот свалится. Само. Его надо только подтолкнуть.
Я была уверена, что у нас все получится. Не знаю, откуда взялась эта уверенность. Но я ни капельки не сомневалась в том, что нам удастся свалить это дерево.
Я это знала.
Но я знала и то, что действовать надо быстро.
Я еще раз выглянула из-за ствола, чтобы посмотреть, что происходит внизу. «Зрители» в театре уже встали с мест и плотной толпой двинулись вниз, к сцене, где были мама и папа.
– Давай, Джош, – прошептала я. – Как следует разбежимся и толкнем дерево. Начинаем!
Без лишних слов мы отошли на несколько шагов для разбега.
Если посильнее навалиться на дерево, рассуждала я, оно обязательно рухнет. Оно и так непонятно как держится. Все корни вылезли из земли…
Один раз толкнуть посильнее – и оно упадет. И свет солнца зальет театр. Яркий, золотой свет. Живительный свет.
Губительный для мертвых.
Он уничтожит этих мертвецов.
И спасет маму с папой.
Спасет нас.
– Давай, Джош. Готов?
Он серьезно кивнул, в глазах у него были страх и отчаяние.
– Ладно. Давай!
Мы разом рванули вперед, выставив руки перед собой. С разбегу навалились на дерево и со всей силы толкнули его. Сначала – руками. Потом – плечами. Потом – всем телом. Мы толкали его… толкали…
Но оно даже не шелохнулось.
18
– Давай еще раз! – крикнула я. – Джош, разбегаемся!
Джош жалобно всхлипнул:
– Что толку, Аманда! У нас ничего не получится.
– Джош! – рассвирепела я.
Он обреченно вздохнул и отошел для разбега.
Снизу донесся гул встревоженных, рассерженных голосов.
– Быстрее, Джош! Давай!
Мы снова разбежались и навалились на дерево всей своей тяжестью. Мы толкали его из последних сил, оба красные от натуги.
– Толкай его! Ну же!
В висках громко стучала кровь. Кажется, дерево чуточку сдвинулось? Да. Оно поддалось.
Легонько качнулось и… встало на место. Голоса снизу сделались громче.
– Ничего не получается! – Я готова была разреветься от бессилия и отчаяния. – Ничего!
Оглушенная, раздавленная, я привалилась спиной к стволу дерева и закрыла лицо руками.
И тут же испуганно отскочила, потому что раздался непонятный треск. Он становился все громче и громче, пока не превратился в оглушительный грохот. Я растерянно огляделась. Казалось, началось
