«Ну и что мне сейчас делать?» – размышлял он, бродя по комнате. Голубая банка с дьявольской кровью приковала его внимание. Он подошел и снял банку с полки.
Стащил крышку. Банка была почти полна.
Хорошо, что Триггер съел совсем немножко, подумал он, с облегчением вздохнув.
Триггер!
Эван совсем забыл о нем. Бедная собака наверняка проголодалась.
Положив дьявольскую кровь на место, Эван скатился по лестнице, держась за перила и перепрыгивая через три ступени. Затем, выбежав из дома, он понесся к дальней стороне заднего дворика.
– Триггер! Эй, Триггер! – позвал он.
Еще не добежав, он понял, что случилось что-то.
Триггер вытаращил глаза и широко открыл рот, его язык мотался из стороны в сторону, изо рта на землю стекала слюна.
– Триггер!
Собака едва дышала, каждый вздох давался ей с неимоверным трудом.
«Он умирает», – решил Эван.
Когда Эван добежал до собаки, глаза Триггера закатились и ноги подогнулись. Но грудь все еще вздымалась, пес втягивал воздух с громкими мучительными хрипами.
11
– Триггер, нет!
Эван опустился на колени рядом с собакой и лихорадочно начал расстегивать ошейник Триггера.
«Он слишком тесен ему», – с удивлением подумал Эван.
Пес задыхался. Густая белая слюна текла из открытого рта.
– Держись, милый! Только держись! Застежку на ошейнике заклинило, она запуталась в собачьей шерсти.
Трясущимися руками Эван пытался стянуть его, не расстегивая.
«Еще немного… почти все… ну еще чуть-чуть», – молил Эван.
Да!
Триггер взвизгнул, когда Эван из последних сил стащил ошейник.
– Все, Триггер, свободен! Ты в порядке?
Все еще не в силах отдышаться, собака вскочила на ноги. Благодарно лизнув Эвана в лицо, оставляя на нем свою слюну, Триггер залился радостным лаем, словно понял, что Эван спас ему жизнь.
– Спокойно, парень! Да успокойся же! – повторял Эван, но собака продолжала суматошно его облизывать.
Эван крепко обнял ликующую собаку. Он едва успел. Если бы он вовремя не вспомнил…
Нет, он даже не хотел думать об этом.
Когда в конце концов Триггер успокоился, Эван проверил ошейник.
– Интересно, почему это ошейник так усох? – спросил он Триггера.
Собака подбежала к забору и жадно лакала воду из миски.
«Это колдовство, – подумал Эван. – Ошейник не мог усохнуть, он же из кожи. С ним ничего никогда не случалось. Но почему он внезапно стал тесен Триггеру?»
Эван внимательно наблюдал за псом, пока тот лакал воду, тяжело дыша. Триггер повернулся и на секунду взглянул на Эвана, потом опять наклонился над миской.
«Он стал больше, – решил Эван. – Он определенно вырос».
Но Триггеру уже двенадцать лет, в человеческих годах это восемьдесят четыре. Старее, чем тетя Катрин.
Триггер слишком стар, чтобы расти.
«Наверное, мне кажется, – решил Эван, бросая ошейник на землю. – Первый раз в жизни у меня галлюцинации».
Катрин стояла в дверях кухни, зовя Эвана обедать. Он насыпал в миску сухого корма, попрощался с Триггером, который даже не оторвался от плошки с водой, и заторопился к дому.
…На следующий день, хмурым утром с осенним холодным ветром, Эван пошел к Энди. Он нашел ее под большим кленом в соседнем дворе. Она что-то судорожно делала.
– Что случилось? – издалека спросил он. Потом он увидел, что она над чем-то склонилась, быстро работая руками.
– Иди и помоги мне! – закричала она, не оглядываясь.
Эван подбежал к ней.
