принадлежащих к разным социальным слоям, что, впрочем, не мешало им оживленно общаться.
– Вы позволите? – Вирт подошел к столику.
– Прошу вас, – поднял на него взгляд лысый мужчина средних лет в белой рубашке с галстуком.
Канцлер сел и незаметно оглядел остальных двоих. Один выглядел никак. Одет был в какую-то серую робу, лет пятидесяти на вид, весь какой-то потертый и испитый. Он молча слушал разглагольствования третьего, расписывающего, какая вскорости наступит райская жизнь благодаря императору, и изредка иронически хмыкал. Говорящий был моложе собеседников, лет тридцати с чем-то, черноволосый и коренастый. Он весь лучился энтузиазмом.
– Да ничего твой император не добъется, – досадливо оборвал его лысый в белой рубашке. – Пойми ты, дурья голова, все давно поделено. И любой, попытавшийся захватить часть кормушки, будь он хоть сто раз император, останется ни с чем. На него быстро найдут управу.
– Но ведь императора поддержали армия и флот! – возмутился черноволосый.
– Когда военные убедятся, что император не в состоянии платить им высокое жалование, то сразу переметнутся к кому-то другому. Пойми, человек – хищная и жадная тварь, всегда ищет, где получше и посытнее.
– Не все таковы!
– Но таковых большинство, – усмехнулся лысый.
– Нашли, о чем спорить, – недовольно пробурчал потертый. – Эти, наверху, сами разберутся. Нам от того ни холодно, ни жарко. Унитазы всем нужны, хоть императору, хоть президенту, так что я всегда свой кусок хлеба заработаю. Да и вы двое тоже. Не вижу смысла трепаться о политике. Давайте лучше о бабах. Я вчера такой цыпочке кран менял…
– Да ну тебя с твоими бабами, Кирен! – раздраженно оборвал его черноволосый. – Тебе неинтересно, а нам интересно!
– Ну, как хотите, – буркнул тот и присосался к пиву.
– А что вы думаете по поводу императора? – повернулся к Вирту лысый.
– Я думаю, что через некоторое время изменится абсолютно все в этой стране, – мягко улыбнулся канцлер. – Не сразу, конечно, но обязательно изменится. Если император удержится у власти.
– Интересная точка зрения, – недоверчиво заметил собеседник. – Хотелось бы знать, почему вы так считаете. Ведь владельцы корпораций своего просто так не отдадут.
– А кто их будет спрашивать? – Вирт подпер щеку кулаком. – Они уже почти довели страну до ручки, и мне кажется, что император это прекрасно понимает. И не собирается позволять им продолжать в том же духе.
– Вот именно! – с воодушевлением поддержал его черноволосый.
– Но что конкретно он сможет сделать? – насмешливо поинтересовался лысый. – Даже мне понятно, что реальной власти у него в руках нет. Армией по-прежнему заправляют старые генералы, флотом – адмиралы, а все средства производства, а значит, и финансы, в руках корпораций. Средства массовой информации тоже принадлежат им. Так что в этой ситуации сможет сделать император? Ничего!
– Вы ошибаетесь, – заверил Вирт. – Впрочем, пока рано судить, слишком мало времени прошло после переворота. Пока я вижу, что большинство населения поддерживает императора.
– По очень простой причине, – лицо лысого стало грустным. – Людям так настолько надоело жить по-прежнему, что они готовы ухватиться за соломинку в надежде, что хоть что-то изменится. Но не учитывают, что менять привычный образ жизни целого общества очень тяжело, почти невозможно.
– Почти! – поднял палец вверх канцлер. – Шансы все-таки есть.
– Есть, – согласился лысый. – Но я не верю, что они сработают. Простите уж, я пессимист. Слишком хорошо знаю жизнь.
«Ни хрена ты, парень, не знаешь! – весело подумал Вирт. – Все еще только начинается».
– Извините, кстати, мы не представились, – заговорил черноволосый. – Меня зовут Томек Шкадич, я инженер. Ну, не совсем еще инженер, учусь на вечернем, но должность занимаю инженерную. Это, – он показал на лысого, – Милко Оленич, он – банковский клерк. А это – Кирен Саныч, сантехник.
– Вирт Раскедов, археолог, – представился в ответ канцлер.
– И что, нынче с этой профессией можно выжить? – изумился Шкадич.
– Трудно, – вздохнул Вирт. – Но я подрабатываю. Неплохо разбираюсь в информационных сетях и ремонте компов. Они ломаются все время, потому на этом заработать нетрудно.
– А почему вообще не перейдете в эту область? – удивленно посмотрел на него Оленич.
– Археология – это призвание, – улыбнулся канцлер. – Потому и не перешел. Мне интересно.
– По мне, так тем, что интересно, можно заниматься и в свободное от работы время, – пожал плечами банковский клерк. – У меня тоже есть хобби, но превращать его в профессию – глупо. Много не заработаешь.
– Каждому – свое, – отозвался Вирт.
– Вот именно! – оживился Шкадич. – Мне вот моя профессия нравится. И мыслей хватает, как улучшить то или это. Жаль только, что ко мне никто не прислушается – слишком молод. Если не взять в соавторы кого-то из старых зубров, то даже патент не сможешь оформить…
– И вы считаете, что такое правильно? – прищурился канцлер.
– Нет, конечно! – возмутился инженер. – Но такова ситуация в нашей стране. И ничего с этим не поделаешь.
– Именно эта ситуация, кстати, скоро изменится, – в голову Вирта пришла интересная идея. Помнящий, что такое комсомол, Алексей однозначно ее одобрит. – Если это, конечно, не утка, – добавил он на всякий случай. – Я случайно натолкнулся в инфосети на информацию, что император намерен создать союз молодых специалистов. У этого союза будут свои патентные бюро, клубы, даже учебные заведения. Подробностей я не знаю.
– Было бы здорово! – загорелись глаза Шкадича. – Можно было бы утереть нос старым пердунам! У меня есть три интересных проекта, которые не реализую только потому, что не хочется их отдавать чужому дяде. И таких, как я, ребят знаю еще с десяток.
– Не понимаю я тебя, – уставился на него Оленич. – Ну да, ты не будешь считаться единственным автором, но имеющий много связей старый инженер поможет протолкнуть твой проект. В результате этого ты денег получишь больше, чем если запатентуешь свою идею самостоятельно.
– Да не в деньгах дело! – отрезал инженер. – Мне просто обидно, что какая-то сволочь, не приложившая к этому рук, будет считаться автором моего проекта. Я его создавал ночами не для этого!
– Твое дело, – пожал плечами банковский клерк. – Но учти, что делиться все равно придется. Система в Россе такова, что старшие по должности снимают сливки. Тот, кто не позволит им сделать этого – не преуспеет.
– Эту систему нужно ломать, – заметил Вирт. – И ломать безжалостно.
– Каждый должен знать свое дело, – оторвался от бокала пива Саныч. – Я свое знаю. А ты кто? Археолог? Вот и занимайся своей археологией, а не трынди о государстве. Что ты в этом понимаешь? Те, что сверху, сами все знают и на твой трындеж внимания не обратят. Так что заткнись.
– Не любит наш Кирен о политике говорить, – хохотнул Оленич. – Ему бы все о бабах.
– А о чем еще мужикам говорить? – пробурчал сантехник. – Эта ваша политика уже в зубах навязла. Достали!
Рапзговор начал принимать неприятный оборот, поэтому Вирт допил свое пиво и распрощался с собеседниками. Позиции всех троих ему были ясны. Из всего происшедшего уже можно сделать кое-какие выводы. Молодежь жаждет перемен в надежде на лучшее. Зато люди постарше ничего хорошего не ожидают, особенно это относится к представителям среднего класса. Придется сделать ставку на молодежь. Впрочем, они с Алексеем и так собирались это сделать, понимая, что старые зубры власть просто так не отдадут. Данный разговор окончательно убедил Вирта в этом.
Решив не тратить время на метро, канцлер, недавно ставший личным вассалом императора, вызвал альфа-корвет. Затем отошел на пустырь за одним из домов, откуда подошедший в режиме невидимости корабль и забрал его через гравитационный тоннель. Император сейчас находился на Белом Крейсере, не пожелав быть зависимым от Тарковича.
