– Твою мать! – выругался он, – я не дурак и не ослеп, и не брежу, но на бирке ясно написано – «лейтенант Виллис»!
– Я не знаю, что это было, но я должен срочно доложить Диксону и Гаррисону напрямую. Мне наплевать на то, какие команды вы отдадите своим людям, Лепски, но я своих отсюда увожу! Я потерял классного специалиста! Пусть начальство само решает! Парни, обесточиваем аппаратуру, всё оставляем на месте! Забираем нашего Чака, парню уже не помочь, с ним пусть док Смит разбирается. Завтра здесь опять ищейки Керри будут ползать и вынюхивать.
Техники и специалисты в течение нескольких минут обесточили оборудование и дружной толпой бросились к выходу. Лепски зло чертыхнулся и подал своим команду на выход. Сам выходил последним, не забыв с собой прихватить злополучный спасательный жилет.
Полковник Гаррисон переборол себя, чтобы не бросить трубку на стол. Глубоко вздохнул, выпил рюмку и через Саймона вызвал на обязательное еженедельное совещание Диксона, О'Кинли, Керри и представителя Федерального Бюро. Чувство опасности снова запело «красным сигналом» где-то глубоко внутри. Гибель водолаза – это случается. Но вот загадочная причина смерти – это уже выходит за рамки водолазного происшествия. Надо что-то немедленно решить, иначе опять сплетни и досужие домыслы. Слухов и так полно, а их надо пресекать. Причём безжалостно.
Первым появился рыжий О'Кинли, зашёл молча, сел на своё место и начал перебирать бумаги в папке. Полковник пока с расспросами не лез, надо подождать всех и выслушать общее мнение о происходящем.
Комендант и сержант Керри появились одновременно. Диксон что-то рассказывал, отчаянно жестикулируя.
Гаррисон окинул взглядом собравшихся. Как обычно, представитель Бюро опаздывает или специально так делает, чтобы показать свою независимость от начальника гарнизона. Или действительно чем-то занят? Наконец-то. В дверях появился совсем ещё молодой, одетый в цивильное, представитель ФБР. На первый взгляд – типичный «белый воротничок» со своими нереализованными амбициями.
Гаррисон кратко изложил суть происшествия и спросил мнение каждого.
Первым выразился рыжий О'Кинли: мнения своего так и не высказал, полез в дебри рассуждений. Оперировал фразами типа «предположительно», «оценочно», «расчётно». Вскоре он окончательно запутался в своих рассуждениях и, так ничего толкового не сказав, уселся на кресло.
Диксон был менее красноречив, но зато обстоятелен.
– Сэр! Я не знаю, что за херь увидел этот Корнсберри, но мы с Керри уже были в прозекторской у дока Смита, – Керри подал коменданту какой-то листок и Диксон начал вчитываться в докторские каракули, – вот первичное заключение. Сердечная недостаточность на фоне аврени… аневриз… субарах… субарахаинд. Короче, сэр, у водолаза сердечко стукануло. Это то, что пока накопал док. Ничего загадочного в этой смерти нет, работа у них такая. Дальше скажу – этот Чак, он уже у доктора наблюдался. Смит предоставит нужные бумаги.
– Диксон! А жилет с погибшего «Сториса»? как вы это можете объяснить?!
Комендант спокойно достал из своей папки бумаги, встал из-за кресла, молча подошёл к полковнику и положил их на стол.
– Сэр, это акт осмотра подводной части катера и рапорта досмотровой группы Лепски.
– Я прекрасно знаком с этими документами, Диксон! Вы можете показать что-то новое?
– Нет, сэр, абсолютно ничего! Ничего нового, всё старое! В том числе и фамилии водолазов, проводивших осмотр. И те же самые морпехи, досматривавшие катер, как только его обнаружили.
– И что?
– Сэр, те же самые водолазы ведут подводные работы на катере, те же самые морские пехотинцы досматривают технические залы причала. Думаю, и так ясно, откуда взялся жилет погибшего лейтенанта. Я вам докладывал о том, что обслуга из негров пускает слухи о «Летучем Патруле». Вот вам, пожалуйста, результат не очень удачной шутки, которую потом не знали как замять.
– То есть вы хотите сказать, что… кто-то подкинул этот жилет?!
– Да нет, сэр, всё намного проще и прозаичнее. Жилет уже был у Корнсберри, он хотел по телефону попугать техническую команду обеспечения, ну, а морпехи сержанта Лепски были в доле – ведь они первые высадились на катер и могли спокойно взять, что душа пожелает. Они ведь, сами знаете, сюда прибыли своей командой и прибыли с фронта, а там, как вам прекрасно известно, своя дисциплина и свои порядки. Так что измышления майора О'Кинли мне кажется немного нагоняют жути и не соответствуют действительности.
Майор вытерпел «шпильку» от коменданта и просто промолчал.
Кэрри доложил обстановку по дисциплине в гарнизоне, о всех происшествиях. Доложил, что с помощью подполковника Диксона он вот-вот выйдет на след распространителей марихуаны. Вобщем ничего нового и внушающего опасения.
Представитель ФБР молчал, иногда делал пометки у себя в блокноте и чему-то изредка улыбался. Когда дошла очередь до него, высказался о состоянии дел на шахте, предупредил всех джентльменов о соблюдении режима секретности, ибо любой посетитель бара итальянца Марко знает о прилёте самолёта с Анкориджа и о новой смене личного состава. Высказался обо всём и ни о чём. Гаррисон, в душе не довольный проведением совещания и отложивший принятие решения по смерти Корнсберри и досмотре подозрительного объекта с электромагнитным фоном, на который всё ссылался начальник разведки, отпустил всех восвояси.
Он знал, что через несколько минут представитель Бюро снова вернётся и продолжит беседу уже без посторонних глаз и ушей. Поэтому, пока было время, он убрал некоторые бумаги из служебной переписки в стол, заказал помощнику две кружки кофе и попросил набить трубку. Гаррисон догадывался, что Диксон ведёт какую-то свою игру и пытается обскакать О'Кинли. Ирландец же прикидывается недалёким служакой и тоже роет носом землю, но в своих интересах. Пусть резвятся парни! У полковника старый принцип – «Разделяй и властвуй».
С первым облачком табачного дыма в кабинет, тихо постучавшись, вошёл представитель Бюро.
– Разрешите, полковник Гаррисон!
– Генри, вы и так уже зашли. Сегодня вы были немногословны!
– Полковник, я опять буду немногословен. Так, информирую вас в порядке взаимодействия. Думаю, некоторые факты вас неприятно удивят.
– Генри, меня уже давно ничего не радует и не удивляет, тем более приятно.
– Этот сержант Лепски… Вы в курсе, что он работает на Центральное управление?
Полковник пыхнул трубкой и улыбнулся:
– Скажем так, меня тоже об этом инофрмировали. Со своими служебными обязанностями он и его ребята вполне справляются. С вашими парнями был, правда, конфликт, но, насколько знаю, он давно улажен.
– Да, это бытовое, сэр, парни от безделья маются. Сэр, вы в курсе, что прилетают сразу два самолёта?
– Конечно, Генри, но об этом знаю только я и начальник авиации острова. Как я понимаю, это связано с обеспечением безопасности перевозок стратегического груза.
– Да, сэр, именно так. У меня есть кое-какие мысли насчёт «крота», который здесь окопался, и причём окопался давно. У вас, я знаю, тоже мысли по этому поводу были. Но предлагаю пока идти параллельными курсами.
– Ох, Генри! Мысли есть, но какие-то все на косвенных факторах, да на нелепых случаях. Керри, он мне в этих делах не помощник, он просто цепной пёс и служака. Скажешь гавкнуть – гавкнет, скажешь сидеть – будет сидеть. Вы обратили внимание на то, что О'Кинли всё напирает на непонятный объект под водой и требует досмотра водолазами. И – тут же гибель одного из лучших специалистов.
– Обратил. И не могу понять, какую игру ведёт этот рыжий «айриш».
– Сам не пойму, но почему-то мысль о тщательном досмотре этого места меня уже пугает. Я, от греха подальше, связался со штабом оперативной флотилии и запросил ребят из «SEALS». На днях прибудут с судами, идущими в ремонтную базу, и пусть займутся этой задачей, у меня и так уже в минусе экипаж катера и один водолаз.
