Я вздохнул свободно.
– А меж тем Днепровский подаст просьбу, – продолжал барон, – тебя потребуют к суду, и тогда, разумеется, полиция не выпустит тебя из города. Впрочем, не только через две недели, это может случиться завтра, и потому-то именно вам должно сегодня же отправиться за границу.
– Как сегодня?
– Да, мой друг! Вот изволишь видеть: князь Двинский хотел ехать во Францию, я взял для него паспорт, но, кажется, он раздумал, он сбирается в дальнюю дорогу, да только не туда… Постой!..
В эту минуту на моих стенных часах пробило пять часов, барон как будто бы к чему-то прислушивался, вдруг глаза его засверкали, какая-то неистовая радость разлилась по всему лицу, он захохотал… Боже мой!.. Я вскрикнул от ужаса, я до сих пор не могу вспомнить без замирания сердца об этом отвратительном хохоте, в котором не было у ничего человеческого.
– Как можно так страшно смеяться! – сказал я. – Да и у чему ты смеешься?
– Отправился! – прошептал барон. – Счастливый путь!
– О ком ты говоришь?
– О моем приятеле Двинском. Он сказал мне, что если в пять часов я не буду у него, так непременно уедет.
– Что ж тут смешного?
– Долго рассказывать.
– Да куда он поехал?
– Я знаю куда, только не скажу, это наша тайна. Теперь ему заграничный паспорт не нужен. Вот он, возьми, Александр. Ты можешь с ним доехать до самого Парижа.
– Как, барон? Под чужим именем?
– А разве лучше, если б паспорт был на твое имя? Я думаю, нетрудно будет догадаться, что Днепровская убежала с тобою, тебя могут догнать, остановить на своей границе, а теперь кому придет в голову гнаться за князем Двинским. Я через неделю отправлюсь за вами, вы можете подождать меня в Варшаве. Вот адрес гостиницы, в которой советую вам остановиться, хозяин ее француз, прелюбезный и преумный человек. Прошлого года он щеголял в красном колпаке, а теперь надел опять пудреный парик и называет себя эмигрантом. Вели меж тем приготовить твою коляску, а я заеду к Днепровской, потом найму лошадей, в десять часов они непременно будут у тебя на дворе. Прощай!
Есть пословица, что утопающий хватается за соломинку…
– Постой, барон! – закричал я. – Мы одно совершенно забыли: ведь я в службе.
– Так что ж?
– Мне должно иметь отпуск.
– Ты с ума сошел, Александр! – прервал барон. – Ты решился увезти чужую жену, а не хочешь ехать без отпуска!.. А впрочем, что ты думаешь? В самом деле! Тебя хватятся, это наделает шуму… Садись и пиши просьбу. Когда будут думать, что ты поехал в деревню к своей невесте, так это всех собьет с толку.
– Но помилуй, барон! Теперь уж поздно.
– Это не твое дело, садись и пиши!.. Да полно же, решайся на что-нибудь! – продолжал барон, замечая, что я не слишком тороплюсь исполнить его приказание.
– О, мой друг! Я не могу подумать о Машеньке! Она всю жизнь будет несчастлива.
– Положим, что так, да разве тебе будет легче, когда ты сделаешь несчастье не одной, а двух женщин разом? Уж я, кажется, доказал тебе, что Машенька не может быть твоей женою, что же ты хочешь?
– Ах, я и сам не знаю! Я потерял весь рассудок. Бедная голова моя!
– И, полно! – прервал барон с улыбкою. – Оставь свою голову в покое: она тут ни при чем. Садись и пиши!
Я машинально повиновался. Барон взял мою просьбу, призвал Егора, велел ему укладываться и уехал.
– Да разве мы, сударь, едем, – спросил Егор, глядя на меня с удивлением.
– Да!
– В деревню?
– Нет.
– Куда же, Александр Михайлович?
– Пошел вон и делай, что тебе приказано!
Егор покачал головою и вышел вон.
Не могу описать, что я чувствовал в продолжение целого вечера. Я не мог присесть ни на минуту, нигде не находил места, мне было душно: потолок давил меня, кровь то кипела, то застывала в моих жилах. Иногда казалось мне, что я в горячке, что все это один только бред, и в самом деле, мне променять Машеньку на женщину прелестную, это правда, но к которой я чувствовал одно только сожаление! Бежать с этой женщиной за границу, быть может, отказаться навсегда от моего отечества – и все это сегодня!.. Пробило десять часов, ворота заскрипели, и на дворе раздался звон колокольчика.
– Лошадей привели, – сказал Егор, войдя в комнату. – Прикажете закладывать коляску?
– Да, закладывать!.. Скорей, скорей!..