Глава 3
— Эту кровать нашла я, и значит, она моя, — заявила Мэгги.
Андреа отшатнулась, словно сестра ударила ее.
— Твоя? Не смеши меня! — с досадой воскликнула она. — Давай не будем ссориться из-за пустяка, а?
Мэгги помрачнела.
— Это не пустяк. В прошлый раз мы сами выбрали себе комнаты. Ты захотела ту, которая побольше, с окнами во двор, подальше от улицы, потише. Забыла? С широким подоконником.
— Да, но я же не знала, что здесь будет такая кровать. Это несправедливо.
— Андреа, — пыталась успокоить Мэгги сестру, — извини, так уж получилось. Иногда везет тебе, иногда — мне…
— Не пори ерунды, Мэгги! — перебила ее Андреа. — Мне никогда не везет! Это ты всегда получаешь то, что захочешь!
— Нет, неправда, это…
— Правда! Сама знаешь! Ты никогда не уступаешь мне! Никогда! Ты просто эгоистка!
Может, Мэгги и была сейчас не права, но Андреа всегда первой начинала кричать и обзываться. Вот и сейчас она вопила во все горло, и чем больше надрывалась, тем тише становилась старшая сестра. — а если бы кровать была в твоей комнате, ты бы отдала мне ее?
Андреа, услышав вопрос, всплеснула руками:
— Если бы эта кровать была мечтой всей твоей жизни — отдала бы!
— Всей жизни? С каких это пор, Андреа? — насмешливо вскинула брови Мэгги. Она пыталась говорить как можно спокойнее, но голос дрожал. — Ты увидела ее пять минут назад!
Краем уха Мэгги услышала на лестнице торопливые шаги.
— Мама! — взмолилась Андреа, едва миссис Трэверс вошла в спальню. — Скажи ей! Разве я не мечтала о кровати с балдахином? Разве нет?
— Потише, потише, — устало поморщилась миссис Трэверс. — Подождите. Не знаю, в чем у вас тут дело, только не надо кричать. — Тут взгляд ее упал на кровать, и она остолбенела. — Боже мой! — воскликнула мать, глаза у нее загорелись. — Это же настоящий антиквариат! Ее что, оставили здесь?
— Да! — снова заныла Андреа. — И Мэгги говорит…
Миссис Трэверс, не слушая, медленно подошла к кровати, глядя на нее так, будто это был мираж.
— Наверное, стоит не меньше тысячи, — тихо присвистнула она. — Почему ее оставили? Надеюсь, тут нет ничего такого… Каких-нибудь муравьев, клопов или другой гадости…
— Отличная кровать, — вскинулась Андреа. — А Мэгги говорит, что она будет ее, потому что, видите ли, стояла в этой комнате, и это так глупо, и я…
Миссис Трэверс остановила ее жестом:
— Подожди, Андреа. Давайте не будем ругаться. Наоборот, надо радоваться.
— Радоваться, что кровать достанется Мэгги? — Андреа состроила кислую гримасу.
— Надо радоваться, потому что это большой сюрприз для всех нас, — осадила дочь миссис Трэверс. — Но эту комнату выбрала Мэгги, поэтому она и будет спать на этой кровати. Зачем ссориться?.
— Это несправедли-и-иво! — захныкала Андреа. Мать редко повышала голос, и когда сердилась,
на ее лице появлялось обиженное выражение, словно она была готова заплакать. За последние семь месяцев, с тех пор как умер отец, все они часто плакали. Но миссис Трэверс убивалась больше всех. Мэгги и Андреа просыпались по ночам от горьких рыданий, доносившихся из спальни мамы. Они утешали ее, как могли, но это не помогало. Поэтому, испугавшись, что мать сейчас снова заплачет, сестры сразу же умолкли. Андреа скрипела зубами в бессильной злобе, но не произнесла больше ни слова.
— Как вы так можете? — сказала миссис Трэверс, скрестив изящные руки на груди. — Все время грызетесь. Посмотреть на вас со стороны — можно подумать, что вы ненавидите друг друга.
«Так и есть, — с горечью подумала Мэгги. — Нас не примирила даже смерть папы. Да, мы ненавидим друг друга».
Вечером они собирались ужинать дома, но миссис Трэверс никак не могла отыскать коробку с посудой. Поэтому, несмотря на то что денег было в обрез, она решила повести дочерей в ресторан.
Сестрам чудом удалось не поссориться во время ужина, но все ели молча, почти не глядя друг на друга. «Что ж, это и неудивительно, — подумала Мэгги. — Мы все очень устали».
— Как бы я хотела вернуться в наш старый дом, — вздохнула под конец Андреа. — Даже без мебели там все равно было бы лучше, чем на новом месте.
Миссис Трэверс промолчала, Мэгги тоже. Что они могли ответить на это? Когда выходили из ресторана, Мэгги обняла сестру за плечи. «Я сделаю все, чтобы мы жили дружно. Даже если ради этого придется пожертвовать всем».
Когда они вернулись на Фиар-стрит, Мэгги впервые увидела дом в темноте. Днем, при свете солнца, он казался уродливым и запущенным, а теперь, в ночной мгле, в нем было что-то жуткое и даже пугающее.
Едва они вошли, как зазвонил телефон.
— Первый звонок! — в радостном возбуждении вскричала Андреа, метнувшись к аппарату на стене, но тут же лицо ее помрачнело.
— Минутку, — выдавила она и демонстративно выпустила из рук трубку, повисшую на проводе. — Это тебя, — сказала она сестре и, развернувшись, пошла в гостиную. — Вечно тебе названивают, — послышалось ее недовольное ворчание.
Мэгги поднесла трубку к уху.
— Привет! Ну, как новый дом? — бодро спросил знакомый голос.
— Джастин! — обрадовалась девушка.
Она встречалась с Джастином Стайлсом всего несколько недель и все еще не могла в это поверить. Это был едва ли не самый красивый парень в Шей-Дисайд-Хай. В прошлом году с ним гуляла одна из лучших подруг Мэгги, Дон Роджерс, тоже из школьной команды по плаванию. Когда Джастин предложил Мэгги стать его девушкой, Дон предупредила, что он «бабник», но подруге было все равно. Она радовалась, что парень обратил внимание именно на нее. У Джастина были волнистые темные волосы и изумительные светло- голубые глаза, от взгляда которых таяло сердце Мэгги.
— Так как новый дом? — повторил Джастин.
— Как в «Семейке Адамсов», — вздохнула девушка.
— Вовсе нет! — крикнула мама из гостиной.
— Да, — шепотом подтвердила Мэгги. — Такой дом только в фильмах ужасов снимать.
Джастин прыснул:
— Значит, мне он понравится!
Повисла неловкая пауза. Мэгги молчала, подыскивая более приятную тему для разговора.
— Ну, когда пригласишь на новоселье? — спросил Джастин.
— Никогда, — ответила Мэгги. — Правда. Стыдно даже сказать, где я теперь живу, поэтому лучше не надо сюда приходить… не стоит.
Джастин засмеялся, но чувствовалось, что он слегка обиделся.
— Ладно, что еще скажешь?
Мэгги улыбнулась. Ей нравилось сознавать, что хотя бы на секунду удалось заставить Джастина усомниться в своей неотразимости. Хотя, судя по тому, что она о нем слышала, это было невозможно.
— Э… может, встретимся… завтра вечером? — спросила девушка беспечным тоном, стараясь не выдать своего волнения.
