Доску под нами мотало и крутило в бешеном темпе. Мрак становился все гуще и гуще и был уже чернее черного. Хорошо бы увидеть, что происходит на соседних дорожках, но разве тут что-нибудь разглядишь! В кромешной тьме я не видела даже собственных коленей. Люк так сильно сжимал меня руками, что трудно было дышать. Я хотела сказать ему об этом, но он орал так громко, что закладывало уши.
Все ниже, и ниже, и ниже.
Все темнее.
Мы наскочили на другой трамплин, и толчок оторвал нас от доски! На мгновение мы взлетели в воздух, затем плюхнулись на свои места, и в тот же миг доска под нами опрометью кинулась влево.
Наверное, мы уже в самом низу. Ведь мы так долго летим!
Я еще сильнее стиснула зубы и приготовилась к падению на землю, когда откроется выход.
Но никакой выход не открывался.
Это еще не конец!
Мы понеслись быстрее. Воздух вокруг стал горячим и жестким, я просто задыхалась.
Доска виляла и шарахалась во все стороны, унося нас все дальше в густой, тяжелый мрак.
Мы будем так мчаться вечно! Предупреждения нас не обманывали!
Только бы не думать об этом. Это неправда!
Внезапно Люк перестал орать.
– Как ты там? – спросила я.
– Сам не знаю, – крикнул он мне в ухо. – Почему мы никак не приедем? – Он сжал меня еще крепче, и я взвизгнула от боли:
– Отпусти!
Он чуть-чуть ослабил хватку и крикнул: – Я боюсь!
Нас подбросило на еще одном трамплине. Его руки едва не расцепились.
Еще трамплин, даже круче. Казалось, меня вышибет вон с этой доски, и я покачусь вверх тормашками в черную глубину, на самое дно. А есть ли там дно?
Все вниз, вниз.
И вдруг что-то плотное липкое накрыло мне лицо. Я закричала от отвращения, стараясь отбросить
– Ой! – завизжал Люк. – У меня все лицо…
По-моему, это была паутина, липкая и душная, щекочущая. У меня зачесалась вся кожа. Противные склизкие нити покрывали лицо как сеть. Я яростно отбивалась от них.
Но тут доска снова резко накренилась, и мы ухнули вниз с отвесной стены. Я успела только охнуть.
Мне казалось, что я сорвала с себя всю налипшую паутину, но лицо продолжало нестерпимо чесаться, как будто какие-то насекомые ползали по мне и кусались.
– Фу, гадость! – кричал сзади Люк. – У меня уже вся кожа болит!
А мы тем временем мчались все ниже и ниже в непроглядной тьме.
Вдруг вспышка света заставила меня зажмуриться.
Неужели это дневной свет? Неужели все закончилось?
Нет!
Я заставила себя приоткрыть глаза. Дальний желтый свет озарял спуск.
Это огонь! Мы мчались прямо в огонь!
Пляшущие оранжево-желтые языки пламени быстро приближались, и в воздухе начала сгущаться едкая завеса черного дыма.
Закрыв лицо руками, я принялась орать не помня себя.
Нас со страшной скоростью несло прямо в бушующее пламя!
– Мама! – закричал Люк.
8
Я зажмурилась, всей кожей чувствуя сильный жар, словно при взрыве.
Я горю! Я по-настоящему горю в огне!
В этот миг меня коснулся порыв прохладного воздуха. Я открыла глаза.
Огонь был позади. Мы промчались прямо сквозь него. Только ослабевающие отсветы продолжали вспыхивать, отражаясь в гладких стенах нашего спуска.
– Спецэффект! – воскликнул Люк и захохотал каким-то ненормальным смехом: я такого от него никогда не слышала.
Значит, огонь – это просто финт. Фейерверк или что-нибудь в этом роде?
Я с наслаждением вдыхала прохладный воздух. Такого ужаса я еще в жизни не испытывала! – Когда мы
