пузырь.
Как в белуге жир, мясо и кожа по достоинству своему считаются лучшими для пищи, так макляк важен по пользе, которую доставляет туземцам в их домашнем быту: байдары, байдарки, чавычьи и маклячьи сети, оленьи петли, подошвы – вот предметы, на которые идут шкуры этого земноводного. Способ их приготовления следующий: сырую шкуру макляка намазывают по шерсти квашеной икрой и, завернув, оставляют суток на трое и более в теплом месте, для того чтобы шерсть отопрела, потом, обмыв икру, шкуру растягивают на палки, вывешивают на воздух и смачивают кислой уриной до тех пор, пока шкура не пропитается насквозь, что примечается по ее прозрачному красноватому цвету.
Жир от шкур морских зверей обрезается пеколкой – обточенным куском листового железа, всаженным в деревянную ручку. Сталь для этого дела не годится – скользит или зарезает мездру.
На морские промыслы старики выезжают, как алеуты, в деревянных шапках, украшенных резьбой из моржовой кости, корольками, стеклярусом и прочим. Форма шапок одинакова с употребляемыми на острове Кадьяк.
Жиры вытапливаются туземцами в железных котлах и наливаются в маклячьи и тюленьи кожи, которые нарочно для того снимаются так, чтоб сохраняли свой натуральный вид. Белужий редко топится, но вместе со шкурой, которая считается лакомым куском, режется на полоски и набивается в пузыри.
Туземцы залива Нортона имеют летние жилища особо от зимних; постройка и устройство как тех, так и других следующая: на избранном для зимника месте вынимается земля на аршин и более: по углам ставятся приличной толщины столбы от 11/2 по 2 сажен высоты; стены набираются из колотых плах, которые также ставятся стоймя и вровень с угловыми столбами; сверху, в расстоянии сажени и более от углов, смотря по величине зимника, накатываются на стены толстые бревна, которые составляют первый венец горизонтальных стропил; сверху их врубается второй венец параллельно стенам жилища, но несколько отступая от них внутрь; далее опять венец, параллельный первому, но также несколько отступя внутрь. Таким образом, пирамидально возводится вся крыша. В отверстие, оставшееся на середине, вставляется особый небольшой люк или рама, которая обтягивается кишками морских животных и заменяет окно. Стропила снаружи обставляются досками или карбасником, потом все строение засыпается землей так, что издали зимники туземцев представляются путнику в виде небольших холмов. Для входа в зимники выкапывается в земле узкий и низкий коридор, сажени в полторы или две длиной. Коридоры, или, вернее, сени, обставляются тыном и также обваливаются землей. Проход в зимник через такие сени возможен не иначе, как ползком по нечистоте, невообразимой для просвещенного человека и невыразимой словами: тут собачий кал, замерзшая человеческая урина, пепел, кости, шерсть и пр.
Внутреннее расположение зимников очень просто и одинаково у всех туземцев. Выползая из сеней через продолговатую дыру, завешенную куском медвежьей или какой другой шкуры, если поторопишься, попадешь на огнище – квадратную яму, находящуюся прямо против светлого люка. Остальное пространство застилается досками, составляющими пол. По обеим сторонам от входа, в полутора футах от пола, во всю длину зимника, настланы нары, не шире 4 футов. Это столы, диваны, кровати туземцев. Травяные рогожи, или церелы, развешанные поперек нар, указывают на отделения семейств одного от другого. В передней стороне, на полках и под ними, сохраняются пузыри с жиром, котлы, кондаки, калуги и всякий домашний скарб. Несколько дыр в половых досках перед нарами означают места сошек208, на которые ставятся жирники.
Летники строятся прямо на почве. Наружная их форма сходна с нашей деревянной избой, то есть передняя и задняя стены сведены к вершине углом; бока крыши застилаются сплошным карбасником и засыпаются землей. В летниках огня не разводят, и потому они сверху не имеют окон, свет самопроизвольно входит через щели и дверь – эллиптическое отверстие, делаемое на передней стороне жилища. Чтоб знать, что делается в окружности или не быть захваченным врасплох, с передней и боковых сторон прорезают небольшие окна, затыкаемые или лоскутом шкуры, или задвигаемые ставеньками. Полов в летниках не настилают. Остальное внутреннее расположение одинаково с зимними жилищами. Пространнее 3 сажен в квадрате ни зимних, ни летних жилищ у туземцев прибрежья мне видеть не удавалось.
Кладовые, или кормовые бараборы, всех племен народа канг-юлит утверждают на четырех столбах, футах в 10 от поверхности земли в предохранение от лисиц, волков, мышей и собак. Передняя стена кладовой разбирается по надобности, и потому доски этой стороны ставятся стоймя. Обшивка остальных стен набирается лежачими плахами. Плоский потолок, засыпанный землей, заменяет крышу. Длина и ширина кладовых не бывает более 8 футов, вышина – 5 футов. Отверстие, заменяющее дверь, заставляется особой доской или закладывается поленьями. Отправляясь с жила, туземцы складывают в кладовые все свои пожитки, и нет примеров, чтоб кто другой чем-нибудь воспользовался.
На каждом туземном жилье есть общественное здание, известное нам по кадьякскому произношению под названием кажима. Кажимы строятся сходно с зимниками, но в больших размерах: иные по 10 сажен в квадрате и 4 или 5 высоты; вместо нар и полок по всем их сторонам протягиваются лавки и в некоторых кажимах на Квихпаке и Кускоквиме в два и три яруса; сверх обыкновенного хода из сеней, таких же узких и низких, как у зимников, в кажимах устраивается особый, из подполья через яму огнища, которая бывает до 4 футов глубиной. Кажимы свидетельствуют давнее заселение туземцев этого края: плахи лавок, часто с лишком 21/2 фута шириной, едва заметно, что были колоты и обтесаны каменными топорами, так они слажены и вылощены несколькими поколениями жителей.
В кажимах мужчины производят все свои домашние работы: выделывают шкуры, плетут морды209, связывают нарты; в кажимах производятся и решаются все совещательные дела жителей; кажим заменяет гостиную при приеме гостей, столовую при угощении их, залу при общественных игрищах, спальни вообще всего мужеского народонаселения, исключая младенцев, наконец, бани, которые составляют одно из первейших наслаждений всего племени народа канг-юлит.
Кажим – мужской дом североамериканских эскимосов
Ни один из путешественников не упоминает, чтоб пища, усвоенная туземцами, вредила бы их здоровью: так, все племена приполюсных стран в главе своей кухни помещают жиры морских животных, которыми, сверх отдельного употребления, приправляют все свои кушанья. Росс в четырехлетнее свое пребывание между льдами опытом убедился в греющем свойстве жиров. Я не могу сказать о себе, чтоб нужда заставляла прибегать к этого рода пище, но все русские, служащие в севернейших наших поселениях Америки, удостоверяют, что жир не только греет, но, употребленный в толкуше, освежает силы: «Как чарка рома, только в голову не бросается», – говорил мне один из числа команды экспедиции, который долго крепился, не желая опоганиться туземной пищей, но, наконец, принужден был уступить времени и привычке. В самом деле, откуда войти простуде к человеку, у которого все поры замазаны маслом, или, как у приморца Северной Америки, залиты жиром и сверх того продублены уриной? В хорошую погоду, то есть при безветрии и морозе до 20° Реомюра, сколько раз и мне удавалось видеть, как до меня и другим путешественникам, что туземцы спят мертвым сном, а на обнаженной их спине налегло инея на полпальца.
Кухня туземцев не разнообразна. Сырого, исключая мороженой нельмы и другой белой рыбы, они ничего не употребляют, и то всегда с юколой; мясной отвар или рыбную уху своего приготовления отдают собакам; нашу щербу, приготовленную с зеленью и солью, весьма любят. Вообще мяса варят мало; как камчадалы и тунгусы, любят варить оленину в его желудке, не вычищая кал; от такого приготовления мясо не разваривается, становится терпче и сочнее; толкуши, любимое свое кушанье, сбивают из различных жиров, оленьего сала или крови, с приправой снегу, свежей рыбы, кореньев и ягод.
Квашеная рыба и икра составляют непременную потребность зимних туземных запасов; первая запасается в ямах, вторая – в берестяных коробах. Замечательно, что кислая двухгодовая рыба несравненно сноснее однолетней; можно сказать, выкиснув, она становится крепче и несколько теряет свой едкий запах. В числе лакомых туземных блюд не последнее место занимают кислые головки рыб лососиного рода, наиболее чавычи, и молодая откормленная собака. Мясо или рыбу люди походные или те, которым вздумается есть не в урочное время, жарят на палках.
Степень чистоты приготовления пищи туземцами можно выразить словами Крашенинникова о коряках: «Котлы и лотки у них, вместо мытья, лижут собаки. Бабы и собак бьют уполовником, и в котле мешают». Впрочем, опрятность здесь понимают: посуду и руки женщина перед стряпаньем моет в квашеной
