— Как вам мое платье, мой король?
Сделав усилие, король пролепетал:
— У меня нет слов, чтобы выразить вам мое восхищение! Вы, радость моя, уже затмили своей красотой всех дам Эстореи, а теперь затмите их еще и нарядом!
Решился подать голос и Сезирель.
— Не кажется ли вам, принцесса, — сказал он с сомнением, — что этот наряд несколько нескромен?
Дариола посмотрела на него, как на аврина, безнадежно отставшего от моды, и с улыбкой произнесла:
— Не далее как полчаса назад вы сами, любезный господин Сезирель, говорили мне, что в природе авринов душа должна главенствовать над телом, а не тело над душой. Из этой великой мудрости вполне можно сделать такой вывод: об аврине следует судить прежде всего по его душе, а не по внешнему виду, то есть телу, которое суть всего лишь бренное вместилище души и, следовательно, большой роли не играет.
— Отлично сказано! — воскликнул король.
— Но ведь… — попробовал возразить Сезирель, — ведь душу далеко не всегда разглядишь. Многие тщательно скрывают свою истинную суть, — Сезирель пристально посмотрел на Аскера.
— Мне очень прискорбно, — сказал Аскер, ответив Сезирелю таким же пристальным взглядом, — что истинная суть авринов не открывается перед верховным жрецом Матены, но это поправимо. Учитесь, господин Сезирель, ищите суть, и ваши труды будут вознаграждены по заслугам.
— Я так и сделаю, — сказал Сезирель любезным тоном, пытаясь скрыть, до какой степени слова Аскера его задели.
— Вот и отлично, — сказал король, который вовсе их не слушал. — А теперь я покину вас, господа, чтобы подготовиться к началу церемонии.
Свадебная церемония проходила в Тронном Зале, поскольку это было самое большое помещение в Виреон-. Обряд бракосочетания сохранился с древнейших времен — еще с тех пор, когда боги только начинали обживать Скаргиар. Менялись атрибуты обряда, но суть его оставалась неизменной.
Свадьбу в Скаргиаре праздновали с большим размахом, в отличие от похорон, в которых участвовали только самые близкие друзья и родственники усопшего. В бедных домах свадьбу большей частью играли под открытым небом, но у короля Эстореи был огромный зал, и это позволяло ему проводить церемонию в помещении. Вообще в обряде большую роль играла именно площадь, на которой происходило бракосочетание, и вот по какой причине.
Основным элементом церемонии был большой круг, насыпаемый из мелко порезанных веточек розового дерева ила. Эти веточки покрывали всю площадь круга, а потом внутри расчищались дорожки, образовывавшие сложный узор. Концы двух из них выводились на противоположные края круга, а в центре круга эти дорожки сходились в магическую звезду-восьмилучевик, бывшую символом огня.
Огонь в церемонии был, если можно так сказать, главным действующим лицом. Огонь, как символ, служил связующим звеном трех миров Скаргиара: верхнего, среднего и нижнего. В верхнем мире, мире Матены, носителями огня были звезды и луна. В мире Нура огонь представляло солнце, которое, единственное из светил, принадлежало миру земли и воды. В мире Ранатры все было заполнено огнем, и именно в нижнем мире было его главное пристанище.
Кроме связи между тремя мирами, в церемонии огонь также символизировал силу разъединяющую и соединяющую, и это проявлялось в следующем. Выложенный из веточек круг зажигали, и сотни маленьких язычков пламени поднимались вверх, символизируя жизненные невзгоды, которые разделяют два любящих сердца. Теперь наступала очередь жениха и невесты. Им предстояло пройти навстречу друг другу по лабиринту дорожек и встретиться в центре, на свободном от огня пространстве пола в форме восьмилучевой звезды. Теперь огонь окружал их со всех сторон, охватывая кольцом и соединяя навек. Жениху и невесте полагалось обняться и стоять в центре огненного лабиринта до тех пор, пока последний язычок пламени не погаснет.
В Тронном Зале собралось множество народу. В центре зала особый мастер по брачным кругам и дюжина его подмастерьев завершали свою работу. Вокруг них важно прохаживались верховный жрец Матены Сезирель и верховный жрец Нура Гаорин. Верховного жреца Ранатры, понятное дело, не было, потому что легально такого культа не существовало. На Сезиреле была серебряная хламида, на Гаорине — золотая, согласно цветам их богов. Оба жреца с умным видом давали мастеру советы относительно расположения дорожек на круге; он, разумеется, их не слушал, потому что план лабиринта был составлен заранее: ведь царственным молодоженам предстояло пройти по лабиринту, ни разу не сбившись, а для этого следовало хорошенько запомнить план.
Аскер вошел в Тронный Зал — и был тотчас же схвачен за руку и утащен Моори в уголок.
— Здравствуй, Эрл. А где Атларин? — спросил Аскер, оглядываясь по сторонам и не совсем понимая, куда Моори его тянет. Они не виделись со вчерашнего вечера, когда Моори отправился к Атларин Илезир, да так и остался у нее до утра.
— Лио, мне надо тебе кое-что сообщить, — зашептал Моори ему в самое ухо. — Сегодня здесь полный сбор. Я уже видел Фаэслер Сарголо, хотя она в последнее время на виду не показывается. Приплелся даже Ринар: я сам видел, как его вносили вверх по лестнице.
— Вносили? — переспросил Аскер.
— Именно вносили. У него же была водянка, но ее кое-как вылечили, и он так похудел, что просто не на что смотреть. Но вот беда: похоже, вместе с водянкой из него ушла и вся сила, так что по лестнице он уже не поднимается, хотя по ровной поверхности еще ходит.
— И это так важно, что ты поспешил мне об этом сообщить? — негодующе спросил Аскер.
— Да погоди, Лио! Самое важное еще впереди. Ты знаешь, Дервиалис в Паореле.
— Не может быть! — воскликнул Аскер. — Он же должен находиться на месте военных действий! Тоже мне главнокомандующий — приехал погулять на чужой свадьбе. А мы еще хотели Латриэля послать ему под крылышко… Эрл, я сегодня же скажу королю, чтобы он отправил его обратно.
— Это в том случае, Лио, если у короля будет охота и время тебя слушать. Я думаю, Дервиалис здесь неспроста: лучше времени для всяких гадостей не придумаешь. Все веселятся, пируют, кругом никакой бдительности. Я тебе говорю, он что-то затевает.
— Что ж, посмотрим. О, а вот и наши новобрачные.
В Тронный Зал входили, взявшись за руки, король и Дариола.
— Король Эстореи Аолан Валесиар и принцесса Корвелы Дариола Клавигер! — выкрикнул церемониймейстер Суарон.
Король подвел Дариолу к ее краю лабиринта, затем обошел круг и стал у своего края. Лакеи сняли мантию с его плеч, чтобы она не загорелась, когда король будет проходить по горящему лабиринту. Восемь подмастерьев мастера по брачным кругам подошли со свечами к краям круга и одновременно подожгли веточки. Огонь длинными алыми змеями вмиг расползся по лабиринту, превращая его в сияющий узор. Суарон ударил в серебряный гонг стеклянной булавой, высвободив стоголосое хрустальное эхо, и по этому сигналу король и принцесса начали свой путь. Они шли по лабиринту медленно и важно, глядя себе под ноги и стараясь ступать по самой середине дорожки. Золотое шитье одежд короля горело в зареве пламени пожаром, и многие отворачивались, не в силах смотреть на этот блеск. Зато вид принцессы ласкал взор всякого, кто на нее смотрел: она шла плавно, словно плыла меж огненных языков, покачивая обнаженными бедрами в такт мелким шажкам. Ее фигура, казалось, просвечивает насквозь в сиянии пламени, как воск, и, как воск, стекает вниз и струится золотистый шелк ее платья.
Но вот путь по лабиринту завершился. Король и принцесса одновременно ступили на свободное пространство посреди круга — и слились в объятии. На краткий миг пламя взметнулось вверх, почти скрыв две сияющие фигуры, но тут же опало и стало стремительно угасать. Жрецы воздели к небу руки, и Суарон во второй раз ударил в гонг. Хор, размещенный в галерее вокруг зала, запел хвалебную песнь в честь новобрачных.
Наконец, последний язык пламени погас, и король, взяв Дариолу за руку, вывел ее из круга, ступая уже не по дорожкам, а прямо по углям. Как только они вышли из круга, подмастерья схватили совки и веники и в мгновение ока собрали все, что осталось от костра, в особую урну, сделанную, как и костер, из
