был сильный, прекрасно сложенный, симпатичный, веселый, умный и добрый мулат. К тому же сперва ему до Меланкты вообще не было никакого дела, а когда он с ней все-таки познакомился, то она не то чтобы ему очень уж понравилась, и ему вообще казалось, что добром она не кончит. А еще Джефферсон Кэмпбелл был такой интеллигентный. Джефферсон никогда не делал таких вещей, которые делали другие мужчины, и которые начали теперь казаться мерзкими, в смысле, Меланкте. А еще Джефферсон Кэмпбелл, судя по всему, не очень хорошо отдавал себе отчет в том, чего от него ждет, по-настоящему ждет Меланкта, и от всего от этого Меланкту тянуло к нему все сильней и сильней.
Доктор Кэмпбелл заходил проведать «мис» Херберт каждый день. «Мис» Херберт после той ночи, когда они сидели с ней вдвоем, и впрямь стало немного легче, но все-таки «мис» Херберт была очень и очень тяжело больна, и всем было понятно, что со дня на день придется ей упокоиться. Меланкта, само собой, делала все, и каждый день, что только в женских силах. Джефферсон от всего этого все равно лучше думать о ней не стал. Прилежная-то она прилежная, только не этого он в ней искал. Он прекрасно знал, что Джейн Харден была права, когда говорила, что Меланкта всегда хорошо относится к людям, только лучше от этого она все равно к Меланкте относиться не стала. А еще и «мис» Херберт тоже к Меланкте лучше относиться не стала, прямо до самого последнего дня своей жизни, так что Джефферсону, в общем-то, было не очень интересно, что Меланкта так по-доброму относится к собственной матери.
Джефферсон и Меланкта теперь стали видеться, и очень часто. Теперь им нравилось бывать друг с дружкой, и когда они разговаривали, время для них бежало незаметно. Они и теперь, когда говорили промеж собой, то разговор у них по большей части шел о всяких внешних вещах и о том, кто что думает. Если не считать отдельных моментов, да и те-то случались совсем нечасто, никто из них почти не слова не говорил о том, кто что чувствует. Иногда Меланкта подтрунивала над Джефферсоном, слегка, просто чтобы дать понять, что она все помнит, но чаще всего она просто слушала, как он говорит, потому что Джефферсон, как и прежде, любил поговорить о тех вещах, в которые он верил. Меланкте Джефферсон Кэмпбелл с каждым днем нравился все больше и больше, да и Джефферсон начал понемногу привыкать к мысли о том, что голова у Меланкты действительно на месте, а еще он понемногу начал чувствовать, какая она славная, и что-то в ней такое есть. И дело не в том, как она заботится о «мис» Херберт, для Джефферсона эта ее особенность никогда слишком много не значила, но в самой Меланктиной природе было что-то такое, к чему Джефферсона тянуло все сильнее и сильнее, особенно когда они бывали вместе.
«Мис» Херберт становилось все хуже. Как-то раз доктор Кэмпбелл снова решил, что уж этой ночью она точно до утра не дотянет. Доктор Кэмпбелл сказал, что вернется, чтобы помочь Меланкте ухаживать за ней, и сделать все, что нужно, для того, чтобы смерть у «мис» Херберт была легкая. Доктор Кэмпбелл вернулся поздно вечером, после того, как обошел всех прочих своих пациентов, потом он устроил «мис» Херберт поудобнее, а потом вышел на лестницу и сел на ступеньках чуть выше того места, где сидела с лампой Меланкта, и вид у нее был совсем усталый. Доктор Кэмпбелл тоже очень устал, и какое-то время они сидели молча.
— У вас сегодня ужасно усталый вид, доктор Кэмпбелл, — сказала, наконец, Меланкта, голосом очень тихим и очень мягким. — Может быть, вам лучше пойти, лечь и поспать? Вы слишком много сил тратите на заботу о других людях, доктор Кэмпбелл. Мне очень приятно, что вы согласились остаться тут у нас сегодня ночью, но все-таки мне кажется, что это не совсем правильно, когда вы не спите ночами, при том что у вас столько забот о других людях. Очень мило было с вашей стороны, что вы сегодня вечером к нам вернулись, доктор Кэмпбелл, но, честное слово, я сегодня справлюсь и без вас. Если что, соседка поможет, вы не сомневайтесь. Идите-ка вы лучше домой и выспитесь как следует, слышите, доктор Кэмпбелл? Я же говорю: вид у вас такой, что сразу ясно, что вам это никак не повредит.
Джефферсон немного помолчал, и все это время смотрел он на Меланкту очень пристально и нежно.
— Вот уж никак не думал, мисс Меланкта, что вы такая предупредительная и так искренне станете обо мне заботиться.
— Доктор Кэмпбелл, — сказала Меланкта, тоном еще более мягким. — Я тоже никогда не думала, что вам понравится, что я о вас забочусь. Я тоже никогда не думала, что вы дадите себе труд обращать внимание на мою предупредительность и вообще.
Они еще долго сидели так вдвоем, оба очень усталые, очень тихие и с чувством заботы друг о друге. Потом наконец Меланкта, голосом очень тихим и ровным, начала говорить с Джефферсоном Кэмпбеллом.
— Вы действительно очень хороший человек, доктор Кэмпбелл, и с каждым днем я это чувствую все сильней и сильней. Доктор Кэмпбелл, в чем я уверена, так это в том, что мне всегда хотелось дружить с таким человеком, как вы: теперь я это знаю наверняка, потому что узнала вас немного ближе. В чем я еще уверена, доктор Кэмпбелл, так это в том, что вы не станете делать таких вещей, которые делают другие мужчины, мерзких вещей, доктор Кэмпбелл. Скажите мне начистоту, доктор Кэмпбелл, как вы относитесь к тому, чтобы мы с вами стали друзьями? В чем я уверена, доктор Кэмпбелл, так это что человек вы хороший, и если скажете, что вы мой друг, то никогда от этих своих слов не откажетесь, не то что все прочие, которые только и знают, что водить за нос бедных девушек, которым они имели несчастье понравиться.
— Н-да, мисс Меланкта, — медленно проговорил доктор Кэмпбелл, — н-да, видите ли, я не могу вам прямо так сразу взять и ответить на ваш вопрос. Оно конечно, мисс Меланкта, можете не сомневаться, я буду очень даже рад, если постепенно само собой так сложится, что мы с вами станем друзьями, но видите ли, мисс Меланкта, я человек очень тихий, и голова у меня работает медленно, вот такой я человек, хотя иногда и говорю быстро, и кому угодно ответить в две секунды про что угодно, это я тоже могу, но когда все вот так серьезно и нужно отвечать за свои слова, я таких вещей не умею говорить прямо нате вам здрасьте, пока я как следует не присмотрюсь к вам поближе, мисс Меланкта, и не буду окончательно во всем уверен, и как я к вам отношусь, и как оно с моей точки зрения будет лучше, в том числе и для вас. Вы же сами понимаете, что я имею в виду, мисс Меланкта.
— Это, конечно, здорово, что вы так честно об этом со мной говорите, доктор Кэмпбелл, — сказала Меланкта.
— Ну, я всегда говорю честно, мисс Меланкта. Мне честным быть особого труда не составляет, мисс Меланкта. Тут и нужно-то всего, что говорить все время только то, что прямо сейчас же и думаешь, только и всего. А настоящей причины не говорить кому бы то ни было того, что я прямо сейчас о них думаю, у меня обычно просто не бывает.
Они еще немного посидели вместе, очень тихо.
— Вот какая мысль меня занимает, мисс Меланкта, — начал, наконец, Джефф Кэмпбелл. — А занимает меня вот какая мысль. Можем ли мы с вами знать наверняка, вы и я, то что каждый из нас при этом думает? Такая меня занимает мысль, мисс Меланкта, знаем ли мы вообще, что другой думает, когда он все это говорит?
— Ну, раз вы так говорите, Джефф Кэмпбелл, вы, значит, точно считаете, что я человек дурной, — тут же вспыхнула Меланкта.
— Да нет же, мисс Меланкта, нет конечно, ничего подобного я даже и в голове не держал, и даже мысли у меня не было этакое сказать. Вы же сами знаете не хуже моего, мисс Меланкта, что всякий раз, как я вас вижу, я все лучше думаю о вас, и мне теперь очень даже нравится разговаривать с вами, мисс Меланкта, и я совершенно уверен в том, что нам обоим очень даже нравится, когда мы с вами вместе, и всякий раз все сильней и сильней, и вообще вы к людям со всей душой, я же вижу. Дело только в том, что я на самом деле соображаю в таких делах очень медленно, мисс Меланкта, хотя с другими людьми говорить могу очень даже быстро, и не хотелось бы мне говорить вам вещей, в которых я не был бы до самого конца уверен, а я не то чтобы до самого конца был уверен в том, что я точно знаю, что вы имеете в виду когда такие вещи мне говорите. И, видите ли, мисс Меланкта, только из-за этого я вам и сказал то, что я вам только что сказал, когда вы меня об этом спросили.
— Спасибо вам еще раз, большое спасибо, за откровенность, доктор Кэмпбелл, — сказала Меланкта. — А теперь я, пожалуй, пойду. Пожалуй, пойду я в другую комнату и отдохну немного. А вы оставайтесь здесь, и если меня тут рядом с вами не будет, то может быть и у вас получится уснуть и отдохнуть хотя бы немного. Доброй вам ночи, доктор Кэмпбелл, я вас потом позову, если что, доктор
