мир чище и лучше… Потом спросил, готов ли я всю свою жизнь посвятить служению Сойхе и его братьям и сестрам. Естественно, я был готов. Тогда он впервые привел меня на собрание Ковена, где я узнал, что отец был избранником Сойхе, служить которому стремился и я.
Когда мне было двадцать пять, отец умер, перед смертью сообщив мне, что он выбрал меня своим преемником и теперь я буду избранником Сойхе.
Наша иерархия достаточно проста. Во главе Ковена стоят шестеро избранников Покровителей, каждый из которых также является непосредственным главой своей Линии – соответственно Любви, Веры, Чести и так далее. Линии делятся на гнезда по шесть птенцов – число «шесть» для нас вообще является символическим и основным. Гнезда бывают первого, второго и третьего уровня, за каждое гнездо отвечает птенец из более старшего гнезда. Количество гнезд того или иного уровня не ограничено, то есть какой- либо конкуренции не может быть в принципе.
– А в чем разница между уровнями посвящения? – поинтересовался Этьен.
– Для того чтобы перейти на новый уровень, все птенцы гнезда должны достигнуть определенной духовной силы. Достигается она всеми возможными способами – количеством, если можно так выразиться, добрых дел во славу покровителя Линии, медитациями и тренировками, служением целям Ковена, приводом в Линию новых птенцов… Причем благодаря тому, что переход на новый уровень возможен только тогда, когда к этому готовы все шестеро птенцов, те, кто уже достиг необходимой силы, подтягивают отстающих, помогая им.
– А старший птенец, который руководит гнездом? Что с ним происходит, когда гнездо, допустим, достигает третьего уровня, высшего в вашей иерархии?
– Понимаете ли, гнезда и птенцы – это по большому-то счету еще не Ковен. Это школа, если можно так выразиться. Птенец, прошедший всю школу и выведший свое гнездо на высший, третий уровень, где новички задерживаются около десяти лет, не меньше, перестает быть птенцом. Он проходит последнее посвящение и входит в свою линию Ковена, после чего над ним стоит только глава его Линии.
Разобравшись с иерархией, Этьен вернулся к вопросу о целях Покровителей. Хейсар улыбнулся и ответил, что раньше их целью было найти как можно больше последователей и создать свою пусть не очень распространенную, но по-настоящему сильную религию, адепты которой будут нести добро на своем пути. Теперь же, скорее всего, их целью будет уничтожение Инквизиции. А если смотреть глобальнее, то главная задача Покровителей – искоренить зло как таковое…
– Значит, Ковен на нашей стороне, – хищно улыбнулся Грегориан. – Великолепно. Какова его численность?
– Непосредственно Ковена – около трехсот человек, из них более полусотни – неплохие боевые маги и еще примерно столько же – отменные воины. Остальные – маги других специализаций, в том числе – целители, что тоже поможет в войне. Плюс около двухсот учеников, но действительно на что-то способны только птенцы третьего уровня посвящения, а это не более полусотни человек.
– Все равно очень хорошо. Глава Ковена дал вам список тех, кого можно назначать на ответственные посты в городе, не боясь вызвать ненужных подозрений?
– Да, и многие из этих людей нам прекрасно подходят.
– А что там с Харкетом?
– Сегодня я встречусь с ним и поговорю откровенно. Надеюсь, он присоединится к нам.
– Прекрасно. – Инквизитор откинулся на спинку стула, устало помассировал виски. – Последний вопрос: Этьен, вы точно уверены в том, что Ковен не предаст и не отступится?
– Уверен больше, чем в чем-либо еще. Негласный глава Ковена принес мне клятву вассалитета с одобрения остальных Избранников. Теперь они все повязаны на меня и предать попросту не смогут.
– Что ж, хорошо. В таком случае завтра вечером на собрании мы назначим примерную дату переворота. Хватит тянуть, теперь у нас хватит сил захватить Атан с минимальными потерями.
Пожалуй, кабинет брата Харкета был одним из самых нелюбимых Этьеном помещений в резиденции. Изначально просторная комната была заставлена шкафами и стеллажами с бумагами, на застекленных полках лежали всевозможные пыточные инструменты, угол занимала миниатюрная дыба, которая, несмотря на размеры, вполне могла использоваться по прямому назначению. У огромного стола стояло деревянное кресло для посетителей – узкое, с неудобной жесткой спинкой и подозрительными скобами на подлокотниках. Граф подозревал, что и в спинке, и в сиденье скрывается немало неприятных сюрпризов. В общем, кабинет Инквизитора недвусмысленно намекал на его пристрастия… но после разговора с Хейсаром Хранитель несколько иначе взглянул на обстановку комнаты.
Любой человек, попавший в нее, сразу сделал бы вывод: обитатель этого кабинета – извращенный садист, любитель чужой боли и совершенно этого не скрывает. Он помешан на пытках и даже сюда приволок дыбу, вполне подходящую по размеру для ребенка. А таких людей, сумасшедших маньяков, как правило, не принимают всерьез…
Да и сам Харкет выглядел под стать своему обиталищу – невысокий, коренастый, вечно небритый, с блестящими злыми глазами под кустистыми бровями. Полногубый рот всегда кривится в недовольной ухмылке, а на мантии можно разглядеть несколько небрежно затертых пятнышек крови.
– И чего вам от меня вдруг понадобилось, брат? – угрюмо осведомился экзекутор, недовольный тем, что среди дня его отвлекли от работы.
– Поговорить, брат Харкет, просто поговорить, – отозвался Себастиан.
– О чем?
Инквизитор второго ранга огляделся, его взгляд на несколько секунд задержался на одном из стеллажей с документами.
– Разговор важный, и мне бы не хотелось проводить его здесь. Давайте переместимся… ну хотя бы в комнатку вот за этими полками.
Глаза Харкета опасно блеснули, Этьен почувствовал нарастающую угрозу.
– Да как скажете, брат. Комнатка за полками, так комнатка за полками, – неожиданно покладисто согласился Инквизитор.
Он встал, подошел к стеллажу, нажал на скрытый рычаг – тяжелые полки почти бесшумно отъехали в сторону, открывая небольшой проем.
– Прошу вас. – Харкет сделал приглашающий жест.
«Пропустит вперед и угостит кинжалом в спину», – философски подумал Этьен, приближаясь к проходу.
– После вас, брат. – Себастиан вежливо поклонился.
Инквизитор посмотрел на него с подозрением – уж очень не вязалась эта вежливость с обычной манерой общения посланца Святейших, но подчинился, первым пройдя в комнату.
Это помещение разительно отличалось от официального кабинета. Узкая койка, застеленная простым покрывалом, удобный стол, только один стул и заставленные книгами (преимущественно – запрещенными, отметил граф) шкафы вдоль стен. Свободного пространства в комнатке почти не было.
С тихим щелчком закрылась потайная дверь, стеллаж снаружи встал на свое место. Харкен спокойно уселся на койку, указав Себастиану на стул, и выжидающе на него уставился.
Пренебрегая приглашением, Этьен остался стоять.
– Мне известно о вашей связи с Ковеном, – без предисловия начал он, внимательно следя за собеседником – мало ли что тот предпримет, осознав, что его самая страшная и опасная тайна раскрыта? – Также мне известно о том, что вы вступили в ряды Инквизиции с целью как можно сильнее расшатать Церковь изнутри. Нет, не стоит пока что бросаться в меня смертоносными заклятиями запрещенных школ – вам это не поможет, а вот выслушать меня до конца, возможно, будет полезно. Вы ведь знаете о существовании Тайного Ордена?
– Да, – хрипло ответил Харкет, с ненавистью и опаской глядя на Себастиана.
– Я – второе лицо в Ордене, – негромко, но очень весомо проговорил граф и замолчал, наслаждаясь произведенным эффектом.
Клочковатая борода Инквизитора встопорщилась, глаза округлились и выпучились, он хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
– Но… Как? Почему тогда… Я не понимаю! – прохрипел он, вцепляясь рукой в ставший вдруг очень тесным воротник мантии.
