Жизнь в Карвеншире была не такой уж плохой, как ему казалось после смерти отца. Да, много было переполоха, когда герцог Леонард Смит, посол в Край Ситране, вернулся оттуда по окончании срока и привез беременную жену-крайинку. Леди Алиса решила молчаливо терпеть – это ей урок за добровольный отказ сопровождать мужа в Муром, но ее три сына игнорировали женщину, заменившую их мать, и ребенка, которого эта женщина ввела в их среду. Пока Урия подрастал, братья безжалостно издевались над ним, но он почему-то жалел их и умел выкручивается из самых дурных затей, направленных против него.
От матери, Людмилы, не приходилось ждать помощи. Но за то, что он храбро переносил все издевательства, она его вознаграждала: делилась с ним всем своим крайинским наследием. Он научился говорить, писать и читать на ее языке и с восторгом читал все книги, которые родня присылала ей в Карвеншир. Он считал себя по отцу Смитом, но гордился своей крайинскдй кровью, и это было для него спасением, когда братья становились совсем невыносимы.
Повзрослев, он увлекся историей принца Тревелина. Он знал о смелости принца, взявшего в жены лескарку, эта история напоминала брак его отца, ради которого жена-крайинка оставила свою родину и приехала с ним в Илбирию. Для него принц был образцом истинного илбирийского благородства, он всегда помнил о нем, когда братья, издеваясь над ним, демонстрировали все недостатки илбирийского варварства.
После смерти матери он жил с ощущением глухой боли в сердце, только отец помог ему преодолеть эту боль. Еще одним ударом была смерть принцессы Рочел: его герой оказался обычным человеком, таким же уязвимым. Конечно, Тревелин не стал хуже в его глазах, но в чем-то разочаровал его, как и многих илбирийцев, ведь он сам не мог сделать ничего, чтобы помочь принцу пережить свою потерю. И вот – смерть отца. Урия остался совершенно один, без всякой цели в жизни. И тут опека Робина стала для него якорем спасения.
«Иначе его выкинули бы из Сандвика много месяцев назад».
Ладно, прочь эту сентиментальщину, вот уже и интендантская пристройка, он вошел и с улыбкой приветствовал лысоватого толстяка в коричневой рясе.
– Приветствую вас, брат Идрис. Вот чек на получение денег со счета полковника Кидда.
Толстяк деловито кивнул и протянул руку за бумагой:
– Я тут слышал, что ты будешь новым помощником полковника. Но вроде бы со следующего месяца.
– Кадет Малверн занят. Я буду помогать полковнику, пока кадет готовится к выпускным экзаменам.
На лице Идриса мелькнула тень улыбки, но Урия так и не понял, что в его ответе было этому причиной.
«Да просто у толстяка несварение желудка».
Он выбросил из головы Идриса и снова задумался о лампе. Пламя греет, выделяет в воздух тепло.
«Может, он чувствует это тепло?»
Пока он перебирал в уме другие варианты объяснений, Идрис прочел чек, поставил на него штампы с одной и другой стороны, отложил его на полку и отсчитал монеты. Несколько монет засунул в ящичек на столе, остальные протянул Урии.
– Вот деньги Кидда. Сейчас выпишу тебе расписки. Монеты, золото и серебро, звякнули в ладони Урии. «Постой, что-то тут не так. Чек был на пять солнц, но к ним Идрис добавил двадцать серебряных лун. А это составляет две трети солнца. И еще какие-то монеты он засунул в ящичек».
– Вот они, – Идрис вручил Урии расписки. – Увидимся через месяц.
Урия смотрел на полоски бумаги в своей руке. Одна – расписка на пять солнц, другая – квитанция, в ней говорилось, что граф Меридмарч прислал шестьдесят солнц, чтобы положить их на счет брата.
– Мне кажется, тут ошибка.
– Да что ты?
– Вот вам и «что ты». – Урия подбрасывал правой рукой серебряные луны. – Перебор в двадцать лун.
– Это тебе премия.
– То есть как?
Идрис улыбался, но голоса не повышал.
– Так это называл Чонси. Ведь сейчас ты забрал его деньги, верно? Значит, в следующем месяце они будут твои.
– А монеты в ящичке?
– Кто заказывает музыку, тот и платит музыканту. У Урии от негодования раздулись ноздри:
– Вы мне хотите сказать, брат Идрис, что вы помогали Чонси присваивать по одному солнцу в месяц? Он, значит, в год имел восемь солнц, а вы
Толстяк немного помялся, потом выпрямился. Его волнение проявлялось только в дрожании двойного подбородка:
– В бухгалтерских книгах полный ажур.
– Еще бы! Ведь вы в отчетности уменьшали сумму, которую присылал брату граф Меридмарч, на двенадцать солнц в год.
– Да тебе-то что, кадет? Никогда не докажешь. – Идрис смеялся, но Урия видел, что смех деланный. – Твое слово против моего, да за меня еще бухгалтерские книги и кадет Малверн. Капитан Айронс добьется, что тебя подвергнут суду за нарушение чести и выгонят, несмотря на твой грант.
– Но вы давали расписки людям графа. Они докажут, что вы неправы.
