Россией.
Обогатив свои немалые познания об этой эпохе новыми историческими данными, писатель в своем воображении все чаще и настойчивее обращается к славным деяниям молодого царя Петра Первого, к фигуре иезуита Мазепы, к его роману с юной дочерью Кочубея…
Новый замысел безраздельно овладевает писателем. Он едет в Киев, изучает рукописный фонд Украинской Академии наук. Возвращается домой окрыленный: столько нового, до сей поры никому не ведомого, потрясающе интересного! Приведя в систему находки, едет в Москву, потом вторично – в Киев. По приезде – за письменный стол.
Годы 1938-й и 1939-й, когда писалась эта книга, были для ее автора чрезвычайно творчески активными, до краев наполненными и беспокойно-счастливыми. В драматическом театре ставили «Кондрата Булавина». В Молодом театре с успехом шла комедия «День рождения», в которой в заглавной роли выступал народный артист РСФСР С. И. Папов. И там же не менее успешно, всегда при переполненном зале, ставилась его инсценировка по роману И. А. Гончарова «-Обрыв». Каждый день приходили письма, вырезки из газет и афиши, извещавшие о постановках его пьес «Ложный стыд», «Неизвестное имя», «Инспектор Нестеров», «Илья Лебедев» в разных театрах страны. Дневные часы были заняты контактами с театрами, перепиской, деловыми встречами. И лишь поздним вечером он брал в руки карандаш и писал до рассвета. Заглянешь, бывало, к нему в кабинет, и еле различишь его за письменным столом сквозь густую пелену папиросного дыма. А утром, смотришь, лежит несколько новых страничек, исписанных крупным, твердым, четким почерком. А в деревянном стаканчике – ни одного целого, очинённого карандаша…
В 1940 году в Воронеже была издана его первая прозаическая вещь «Мазепа». Через 13 лет, по возвращении в Воронеж из Куйбышева, Н. А. Задонский дополняет эту книгу новыми материалами, основательно перерабатывает, исправляет, пишет к ней примечания и дает другое название – «Смутная пора». (В библиотеке писателя сохранился рабочий экземпляр «Мазепы» с купюрами, сокращениями, многостраничными рукописными вставками.)
Такова история рождения первого прозаического произведения Н. А. Задонского. А прозаический вариант «Кондратия Булавина» появился при иных обстоятельствах.
В 1957 году Николай Алексеевич получил письмо из издательства «Молодая гвардия». К нему обратились с предложением написать биографию вождя крестьянского восстания Кондратия Булавина для серии «Жизнь замечательных людей». Предложение было неожиданным. Все треволнения и творческие радости, связанные с работой над булавинскими материалами, были подернуты дымкой забвения за давностью лет. Но сохранились документы и печатные источники. Да и память писателя и историка, цепкая и богатая, хранила многое. Возвратившись еще раз в ту давнюю эпоху, вновь пережив события Булавинского восстания, вспомнив яркую жизнь и героическую смерть ее вождя, автор создает историческую хронику «Кондратий Булавин», изданную в конце 1959 года «Молодой гвардией» в серии «ЖЗЛ». Позже, дополненная и заново отредактированная, книга получила название «Донская либерия».
В творческой судьбе писателя, если рассматривать ее в целом, вошедшие в настоящее издание книги занимают особое место. Они как бы являются промежуточным звеном, соединяющим раннего Задонского-драматурга с поздним Задонским – автором широко известных исторических документальных хроник «Денис Давыдов» и «Жизнь Муравьева».
Имя писателя неотделимо от слова «история». Отечественную историю он страстно любил с детских лет, знал ее в мельчайших деталях и подробностях, испытывал трепетное волнение перед историческим документом, перед новым и неисследованным, будь то страницы исторических событий или незаслуженно забытая биография выдающейся личности. Склад его ума был таков, что любой факт, любое событие он рассматривал с позиций исторической закономерности и значимости. И эта его черта явственно просматривается уже в его ранних, несовершенных по мастерству драматургических опытах.
«Донская Либерия» и «Смутная пора» не случайно объединены под одной обложкой. Их многое роднит. Обе они связаны единством времени, отражают определенный период в истории Российского государства начала XVIII столетия, «когда Россия молодая мужала с гением Петра» и одновременно испытывала потрясения из-за крестьянских волнений, войн со шведами, изменнической политики гетмана Мазепы. Обе книги объединены единством авторского замысла и в какой-то мере дополняют друг друга.
… Была та смутная пора,
Когда Россия молодая,
В бореньях силы напрягая,
Мужала с гением Петра.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
I
Едва только король Ян Казимир, милостиво простясь с гостями, проследовал в свои покои, как в зале, где оставался еще весь двор и где после ухода короля стало особенно шумно, разразился скандал.
Молодой пан Пасек быстро подошел к черноволосому шляхтичу, забавлявшему остроумными анекдотами паненок, и, придерживая левой рукой саблю, заикаясь от волнения, но четко, так что слышали все, сказал:
– Вы… вы поступили бесчестно! Вы негодяй и подлец!
И дважды ударил шляхтича по лицу.
Тот покачнулся от неожиданности. Карие глаза его зажглись бешенством, рука схватилась за оружие. Лезвие обнаженной сабли сверкнуло над головами испуганных женщин.
– Защищайтесь! – крикнул шляхтич, сделав шаг назад и готовясь к поединку.
Пасек смерил противника презрительным, надменным взглядом и, продолжая придерживать саблю, но не обнажая, процедил сквозь зубы:
– Вы плохо знаете королевские указы… Во дворце его величества я не имею права обнажать оружия… И потом – с такими, как вы, не дерутся, их бьют плетьми на задворках…
Шляхтич рванулся к врагу, но в это время тяжелая рука гофмаршала опустилась на его плечо:
– Именем короля. Вы арестованы за недостойное поведение во дворце, пан Мазепа!
… В маленькой темной каморке, куда его посадили, Мазепа не заснул всю ночь. Он знал, что, обнажив оружие в королевском дворце, он совершил преступление, караемое смертью. Но его угнетала не столько мысль о грозящем наказании, сколько сознание собственной оплошности.
– Как глупо все это вышло, – шептал он, лежа на узкой и жесткой койке.
Прожитая жизнь проходила перед его глазами.
Ивану Степановичу Мазепе было всего двадцать три года.
Он родился на Волыни в 1640 году, в ополячившейся украинской шляхетской семье. Учился в Варшаве, где получил образование, какое обычно давали детям польских феодалов.
Маленькое родительское имение Мазепинцы почти не приносило доходов. Честолюбивый юноша рано понял, что на денежную поддержку родных и их родовые фамильные заслуги ему рассчитывать нечего, надеяться надо только на свои личные способности.
Еще школьником он подружился с отцами-иезуитами, охотно слушал их поучения, склоняясь к унии, и пришел под их влиянием к убеждению, что главное в жизни – хитрость, ловкость, осторожность, умение приспособляться к обстоятельствам.[4]
«Чувства человеческие подобны струнам арфы, – наставляли его иезуиты, – держи в порядке свою арфу, сыне, не отпускай и не натягивай струн… Никому не давай своей арфы, но старайся пользоваться для игры чужими…»
Много бессонных ночей провел Мазепа над книгами. Он изучил немецкий и латинский языки. Пробовал писать вирши.
Расчетливый и хитрый, он хорошо знал нравы польского панства и не искал дружбы со знатными поляками, своими сверстниками, предпочитая мужскому обществу женское. Молодость, красота, ловкость
