республике. Антина-гюэль хотел того, что было почти невозможно, хотел расширить границы Арокании с одной стороны до Rio Conception, а с другой до пролива Magallaes.
Как большая часть мечтаний завоевателей, и эта мечта была почти неосуществима. Как ни были слабы чилийцы числом, но, в сравнении со своими свирепыми противниками, это были очень храбрые солдаты, хорошо обученные и находившиеся под командой превосходных офицеров. Вожди их имели глубокие познания в тактике и военной стратегии и потому могли сопротивляться всем усилиям ароканов.
Небольшая группа всадников, впереди которых находились Антинагюэль и Красавица, ехала быстро и безмолвно по дороге, ведущей из Сан-Мигуэля в ту долину, на которой происходило возобновление договоров.
На восходе солнца Антинагюэль и его воины выехали на долину и, едва успев сделать несколько шагов в высокой траве, окружавшей берега речки, о которой мы уже говорили, увидали человека, скакавшего во весь опор к ним навстречу.
Это был Черный Олень. Антинагюэль приказал своей свите остановиться и ждать его.
– К чему останавливаться? – заметила донна. Мария. – Напротив, поедем вперед.
Антинагюэль взглянул на нее с иронией.
– Сестра моя – воин? – сказал он.
Красавица закусила губы и не отвечала. Она поняла, что сделала ошибку, вмешавшись в дело, которое ее не касалось.
В Арокании, так же как и во всякой стране, обитаемой чилийцами, женщина осуждена на самые тягостные работы и не должна ни под каким предлогом вмешиваться в дела, касающиеся мужчин.
Особенно вожди необыкновенно строги на этот счет; поэтому хотя донна Мария была испанка и почти сестра Антинагюэля, он, несмотря на свою осторожность и желание не лишиться ее благосклонности, по причине своей любви к донне Розарио, не мог удержаться, чтобы не сделать ей замечания. Он напомнил ей, что она женщина и следовательно должна предоставить мужчинам свободу действовать как им угодно.
Раздосадованная этим грубым замечанием, Красавица дернула за узду свою лошадь и отодвинулась назад, так что Антинагюэль остался один впереди всех.
Через пять минут Черный Олень с чрезвычайной ловкостью на всем скаку остановил свою лошадь возле токи.
– Отец мой возвратился к своим делам? – сказал он, кланяясь своему вождю.
– Да, – отвечал Антинагюэль.
– Отец мой доволен своей поездкой?
– Доволен.
– Тем лучше, если отец мой имел успех.
– Что делал сын мой во время моего отсутствия?
– Я исполнил приказания моего отца.
– Все?
– Все.
– Хорошо! Сын мой не получил известий от бледнолицых?
– Получил.
– Какие?
– Много испанцев приготовляются ехать из Вальди-вии в Сантьяго.
– Зачем? Сын мой знает это?
– Знаю.
– Пусть сын мой скажет.
– Они везут в Сантьяго пленника, которого называют генералом Бустаменте.
Антинагюэль обернулся к Красавице и разменялся с ней взглядом.
– В какой день токи назначили свой отъезд из Вальдивии?
– Они отправятся послезавтра на восходе солнца. Антинагюэль размышлял несколько минут.
– Вот что сделает сын мой, – сказал он, – через два дня он снимет стан с долины и со всеми воинами, каких только может собрать, отправится к месту, которое он знает, где я буду его ждать. Сын мой понял?
– Да, – отвечал Черный Олень, утвердительно кивнув головой.
– Хорошо! Сын мой опытный воин; он разумно исполнит мои приказания.
Вице-токи улыбнулся с удовольствием при похвалах своего вождя, который не имел привычки расточать их; почтительно поклонившись ему, он грациозно повернул лошадь и уехал.
Вместо того, чтобы ехать по прежнему направлению, Антинагюэль повернул несколько вправо и крупной рысью поскакал к горам.
Некоторое время он ехал молча возле донны Марии, которая после его замечания остерегалась заговаривать с ним. Наконец, любезно обратившись к ней, он спросил:
