прорицательницы.
Уилл закрыл глаза, обдумывая услышанное.
— Но если то, что Дисталус сказал о короле Скрейнвуде, правда и если сам он работал на Кайтрин, зачем бормокинам понадобилось его убивать?
Ворон едва заметно улыбнулся:
— Может статься, что, предоставляя авроланским бойцам убежище в Ориозе, Скрейнвуд не признается в этом свои начальникам, посылая им сообщения о возможных передвижениях авроланов. Он ведет двойную игру, но так как и сам он представляет ценность для обеих сторон, то на жизнь его никто не покушается. Возможно, что Кайтрин не знала о том, что у Скрейнвуда здесь есть шпионы.
— Или, — Резолют развернул лошадь, — она знала об этом и хотела, чтобы их убили.
Путаясь в исключающих друг друга предположениях, Уилл в часы бодрствования предавался размышлениям. Ехали они на северо-восток, следуя за течением реки. Города старались объезжать стороной, предпочитая им лесные тропы. Весь путь занял неделю из десяти дней, запланированных на переход.
С наступлением ночи они останавливались в пещерах, где находили приют и другие люди. В большинстве своем это были мужчины; женщины, правда, тоже встречались. Все худые и голодные, мало чем отличающиеся от волков. Нрав этих людей удивлял Уилла: в Низине он привык видеть суровых, злобных мужчин, но по сравнению с этими земляки представлялись ему теперь сущими ангелами, в то время как здешние преступившие закон люди казалась чуть ли не дикарями. Уилл не сомневался: пусти их в город, и они раздерут там своих противников в клочья.
На этой криминальной тропе имен ни у кого не было. Кому какое дело, куда ты направляешься, откуда пришел и что видел. Уилл сразу понял: половина всех ответов была неприкрытой ложью, а из второй половины никакой пользы извлечь было нельзя.
В лесистой долине, у извилистого ручья с огромными валунами, на берегу, пожилой человек, слегка похожий на Ворона, кивнул им, попыхивая трубкой:
— Я бы на вашем месте был поосторожнее. Всадники меня недавно расспрашивали о трех путешественниках — ворке, мужчине и мальчике. Плохо, если вас за них примут. Это, судя по всему, ребята отчаянные, раз уж о них расспрашивают солдаты.
Ворон негромко рассмеялся:
— Это, дружище, точно не мы. Мы — люди смирные, разве что бормокинов убьем. Да ягод вот по дороге нарвем, тем и питаемся. Может, конечно, король Август хочет узнать у нас, где растут самые лучшие кусты.
— Ягод там, дальше, — сколько душе угодно, да и бормокинов найдется вдоволь. — Он покачал головой. — Они и раньше нам докучали, а теперь действуют организованно: нападают на фермы и на деревни, потому вам по дороге семьи беженцев и встречаются.
— И что же, много они людей из домов повыгоняли?
Мужчина кивнул:
— Я, правда, видел и похуже. Был в Джеране, когда Кайтрин взяла Окраннел. Помню, как они перли через границу. Сейчас еще что! Ручеек, но скоро, поверьте моему слову, она придет и устроит всем нам потоп.
С этого дня они прятались даже от преступников. Логика, если вдуматься, была проста: если их разыскивают, то чем меньше людей их увидит, тем лучше. Пробираться по бездорожью — значит дольше находиться в пути. Бывали дни, когда видели их только птицы, звери да растения.
Вынужденная изоляция закончилась на десятый день, как раз под конец недели. Припасы их начали истощаться. Они вышли на небольшой, расчищенный от леса участок к северо-востоку от Ислина, это было почти на границе с Сапорцией. Посередине поляны стоял деревянный домик, построенный, как сразу было заметно, из деревьев, что росли ранее на этом месте.
Посовещавшись шепотом на краю леса, путники решили послать к дому Уилла, порасспросить хозяев, не продадут ли они какой-нибудь еды — солонины, сыра или чего-нибудь. Дым над трубой не поднимался, так что, вполне возможно, в доме никого нет. В этом случае они надеялись, что Уилл пустит в ход свои воровские способности и добудет еды, оставив взамен хозяевам деньги.
Мысль о том, чтобы оставить деньги и не забрать при этом у хозяев самое лучшее, казалась подростку мучительной. Уилл прекрасно понимал, что запасы, которые он заберет, представляют большую ценность.
Подъехав к дому, Уилл улыбнулся, он решил, что оставит хозяевам фальшивые монеты.
На полпути к дому он подвел лошадь к канаве, пересекавшей участок, и увидел за домом еще одну делянку. Там из-под деревьев вышли пять бормокинов, ведущих за собой бородатого пленного. Руки обнаженного мужчины были заведены за спину и привязаны к палке. На шее — петля. Бормокин дернул за веревку, и пленник повалился лицом на землю.
Не раздумывая ни секунды, Уилл пнул лошадь ногами в ребра и галопом помчался вперед. Правая рука его нырнула в сумку с боевыми звездами. Первый бросок раскрутил металлический снаряд, и звезда вошла бормокину в брюхо. Тот завопил и шлепнулся на землю. Второй снаряд нашел бормокина, державшего веревку. На этот раз звезда угодила в грудь. Монстр зашатался, упал ничком, свалив вместе с собой пленника.
Мимо Уилла, чиркая по верхушкам молодой кукурузы, просвистела стрела с черным оперением. Она вошла бормокину в руку и, продолжив свое движение, вонзилась в грудь. Вопль бормокина сменился хлюпаньем, из ноздрей толчками пошла кровь. Вторая стрела сразила другого бормокина, она тоже попала в грудь. Из отверстия взметну лей фонтан крови, глаза монстра закатились, и он присоединился к лежащим на земле товарищам.
Из укрытия вышел последний бормокин. Угрожающе взмахнул копьем, Уилл подал лошадь назад, достал звезду и метнул в противника. Тот изловчился и, откинув ее острием копья, пошел в атаку.
Уилл соскочил с седла, выхватил из ножен саблю и нырнул в кукурузу. Первый раз бормокин промахнулся. Уилл подумал, что может рассчитать интервалы между нанесением ударов, и, улучив удобный момент, уничтожить противника. У авроланского солдата, однако, имелись свои идеи. Он замахал копьем, словно косой, и вытеснил Уилла на открытое пространство. Выпущенная Вороном стрела пролетела мимо.
Уилл, обороняясь, выставил клинок в надежде, что Ворон подстрелит бормокина, однако и другая стрела прошла выше, чем требовалось.
Пленник тем временем поднялся на ноги. В какое-то мгновение Уилл подумал, что косматый мужчина сейчас набросится на бормокина, однако тот медлил. Выглядел он, на взгляд лежавшего на земле Уилла, внушительно: таким мускулам и самый сильный кузнец позавидует. Могучие мышцы напряглись, и толстая палка, к которой привязаны были его запястья, сломалась. Треск заставил бормокина повернуться в ту сторону и сделать выпад.
Мужчина поймал копье за древко и рванул на себя. Бормокин повалился головой вперед. Копье он выпустил в последнюю секунду, когда мужчина со всего маху стукнул лбом ему в морду. Изумленный крик монстра тут же замер: мужчина левой рукой схватил его за горло и притянул к земле. Бормокин пытался оторвать его руку, но тщетно: Уилл услышал хлюпанье, и тело монстра содрогнулось.
Человек небрежно отбросил труп в сторону. Затем повернулся к Уиллу и пошел на него, злобно оскалившись и сжав кулаки.
Уилл попятился и поднял руки.
— Подождите, я ведь помог освободить вас. Я не собирался у вас ничего красть. Честное слово.
Мужчина не обратил на его слова никакого внимания. Он шагнул еще и вдруг упал на колени. Схватился за веревочную петлю на своей шее и шлепнулся на землю. Уилл услышал сдавленный звук. Человек затих.
