— В мире много памятников сказочным героям, в Дании, к примеру, — знаменитая Русалочка… Вокруг них сразу образуется какая-то территория добра. И я подумал: сказочным героям есть памятники, а цветку — нет. Но ставить памятник розе или гвоздике — это пошлость. И почему-то мгновенно в сознании возник Одуванчик.
Во-первых, Одуванчик добрый. (Есть даже выражение — Божий одуванчик.) Во-вторых, одуванчик первым расцветает, первым украшает землю. И последним рассыпает свою седую мудрость. В-третьих, у него всегда много учеников, которые потом тоже украшают землю. Это хороший светлый символ разума.
— Да, но мало кто считает одуванчик сорняком. У людей, когда они видят одуванчик, даже выражение лица меняется.
Если сделать памятник Одуванчику, город, где он будет стоять, очень выиграет. В нем прибавится мудрости и добра. И рождаемости, кстати. Одуванчик щедро рассыпает свои семена, и это неминуемо должно действовать на подсознание людей… Давайте подражать одуванчику, чтобы улучшить демографию!
Из одуванчиков, кстати, с древних времен плели венки. А что такое венок? Это венец, как нимб вокруг головы, оберег ауры.
Одна частичка добра притягивает к себе другую. Мы с вами должны заняться притяжением добра.
Акция «Памятник Одуванчику» была заявлена в декабре 2006 года в ведущем латвийском еженедельнике «Суббота» и вызвала бурный поток откликов, эскизов, стихов, рассказов и даже… кроссвордов и народных рецептов вина из одуванчиков. Информацию об акции перепечатали газеты разных стран, а одно американское издание даже написало, что памятник Одуванчику хочет поставить в Риге… правительство Латвии.
Учитывая пламенную любовь Задорнова к Америке, думаем, что это маленькая месть «тамошнего кота Леопольда». Хотя, с другой стороны, котировки личных акций сатирика просто… поднялись на государственный уровень…
Надеемся, что памятник Одуванчику в скором времени появится в Юрмале.
— А если не согласятся местные власти, я его поставлю у себя на участке.
Из беседы Михаила Задорнова с журналисткой рижской газеты «Суббота» Ритой Трошкиной
— Футбол я, конечно, смотрю, но не считаю себя страстным болельщиком. Я просто не могу так часто огорчаться. Ну что это такое: дойдут до поля противника — останавливаются, силы экономят! Нет у нашей команды энергии, словно батарейки разряжаются. Они от футбола не умеют получать удовольствие. Даже на тренера смотреть — фригидно становится. Вон французы — вскакивают, кричат, руками машут. А наши!
Причина неудач российской сборной — в нехватке страсти. Для тренировки туловища нашим футболистам не хватает западного тренера. А для тренировки души им надо бы почаще ходить в музеи, слушать классику или хотя бы смотреть концерты энергичных людей.
— Если поставить меня главным тренером сборной, хуже, между прочим, не будет! На поле, как и на сцене, надо сражаться до конца, независимо от того, был у тебя успех или нет. Прекрасным наставником, кстати, мог бы быть Николай Расторгуев. Или даже Филипп Киркоров. Ну представьте себе, что у Киркорова подтанцовка работала бы так, как наша сборная в конце матча. Он же их моментально выгонит. Филипп берет к себе талантливых, которые к тому же «тащатся» от этой работы. Отличным тренером стала бы Лолита, она умеет зажигать. Аллегрова, Боря Моисеев — все зажигалки, а не гасилки.
— Нет, Жириновский — идеальный комментатор. Не надо нас лишать удовольствия его слушать! Путин тоже вряд ли бы подошел, потому что и ему не хватает страстности. А другие политики умеют только красоваться… Разве что еще Лужкову можно футбольную команду доверить. Он тоже очень страстный человек. Помню, как в 93 году я рассказывал ему о тяжелом иоложениии русского населения в Латвии, а он предложил: «Давай выйдем на московское телевидение». Мы с ним выступили в передаче, и он долго и страстно клеймил законы Латвии, называя при этом Латвию Литвой. Я никак вставить слова не мог. Все думал, как я сейчас ему скажу: «Юрий Михайлович, вообще-то Латвия — это не Литва»? Дело кончилось тем, что литовцы визу закрыли и ноту прислали — причем мне, а не ему!
— Футбольные чемпионаты мира я считаю очень положительным явлением. Это как клапан на котле, выпускающий лишний пар. Осточертело людям слушать про кровь, про аварии, про террористов. Во всех городах мира во время матчей пустеют улицы. Выпускается лишний пар. Но болею я все-таки за латиноамериканский футбол. Это асы.
Как-то в Бразилии на Копакабане наблюдал народный футбол на пляже. Это не спорт. Это — театр! Какая импровизация! Кажется, что ноги у игроков гнутся в любые стороны, особенно когда они играют ногами через волейбольную сетку. А в городе Манаусе я ехал на такси, и впереди машины по петляющей дороге бежали двое бразильских мальчишек, пасуя мяч друг другу прямо перед капотом. Никто не удивлялся. Они все озорники. Бразильский футбол — это профессионализм с озорством дворовых мальчишек. Поэтому они побеждают.
Из беседы Михаила Задорнова с журналисткой рижской газеты «Суббота» Ритой Трошкиной
— Перед спортсменами я никогда не выступал. В советское время считался опальным, а потом, когда не стало комсомола, просто перестали практиковать такого рода встречи. Единственный раз в 1986 году меня послали в Германию на чемпионат Европы по футболу. В качестве развлекалки для нашей: борной. Но тренеры к футболистам тогда вообще никого не допустили. Наверное, чтобы слишком не хохотали, а были серьезнее.
Но играли они плохо и быстро вылетели. Честно говоря, тогда футбол меня мало интересовал. Больше интересовало, как привезти всем друзьям и родным подарки на те 30 марок, что каждому из членов группы выдали официально.
