– Ее много народу сватает, – сказал Иван, – но не знаю, кому отдавать придется.
– Хитрый! А-ай! – восклицает Диггар. – Дразнишь всех. Отдай…
– Да какой же ты жених? Эх, ты!
Иван потрепал его рыбокожий халат и начал его высмеивать. Смущенный такими шутками, Васька убрался прочь, чувствуя, что некстати начал: он легко отступался от своих намерений.
Айдамбо пытался что-то сказать ему, но Васька не захотел разговаривать и отвернулся.
– У тебя собаки плохие! – крикнул ему Айдамбо. – Я тебя на своих всегда перегоню.
Васька вспылил:
– Что ты сказал?
– Ну, давай наперегонки!
– Моя упряжка сегодня с Горюна прибежала, сильно утомилась. Мои собаки лучше… Твои плохие!
– Твои собаки уже отдохнули. Я тоже вчера издалека приехал.
– Тебе дорога знакомая.
– Если ты обгонишь, я всех своих собак из ружья убью! – со страстью воскликнул Айдамбо.
«Ах, какой он гордый! – подумала Дельдика. – Но как жаль, что грязный ходит, с косой и в рыбьей шкуре!»
Молодые гольды уехали на озеро устраивать гонки.
– Девушка хорошая, – ласково обнимая Дельдику и похлопывая ее по спине, говорил Бердышов. – Только давно мне за нее никто подарки не несет. Я, однако, сам на ней женюсь.
– Эй, не женись, не женись! – закричали гольды, видя, что Иван обнимает девушку.
У них существовало многоженство, и они принимали слова Ивана за чистую монету.
– Я привезу тебе подарки! Панты привезу. Отдай мне! – пропищал Писотька.
– Нет, однако, сам женюсь, не утерплю, – продолжал Иван.
Девушка, краснея, старалась отстраниться от него.
Анга не сердилась на мужа, хотя была ревнива. Ей и неприятно было, что Иван так ласкает девушку, но она знала, что он хочет снова разбогатеть и пугает женихов Дельдики, чтобы везли подарки.
– Совсем не как отец обнимаешь! – кричал Писотька.
Среди гостей появился Денгура.
– Ну, ты поправился? Тебя, говорят, собаки разбили? – спросил Иван. – Я слыхал, ты больной и помираешь?
– Выздоровел! – отвечал старик.
Высокий, худой, с острой головой и крупным носом, Денгура в своем толстом ватном красном халате выделялся из всей толпы.
– Отдай за меня дочь Кальдуки, – попросил Денгура, когда все разъехались.
– Ты что, опять жениться задумал?
– Конечно! Чем я не жених? Деньги есть! Халаты…
Серебряные серьги украшали большие черные уши Денгуры. На руках старика – браслеты и такое множество перстней, что пальцы его, как в кольчатой серебряной чешуе.
– Да, ты хотя и старик, но крепкий, – говорил ему Иван. – Да еще и не сильно старый. Сколько тебе, седьмой десяток? Пустяки! Еще кровь играет!
– Отдай ее за меня!
Иван взглянул на него с деланным удивлением.
– Что же ты ко мне приехал? Ты езжай к Кальдуке.
– Можно? – обрадовался старик.
– Конечно, можно.
– А ты мне поможешь?
– Конечно!
– Спасибо тебе, Ваня! – Денгура был глубоко тронут. – Шибко мне дочь Кальдуки нравится. Тебе буду богатые подарки таскать.
– Вот и на здоровье, если нравится.
– Че, Ваня! Верно! – пьянея от счастья, воскликнул Денгура. – Говорят, русские нынче тоже женились?
– Женились.
– Я слыхал. И я хочу!
– Верно! На людей-то глядя. Чем ты хуже! Но только ты никому не говори, что я тебе буду помогать. Я
