— Нет, малышка Май. — Нирати качнула головой, и её блестящие русые волосы сияющей волной рассыпались по плечам. — Для того, кто заявляет пусть даже о пустячных способностях к бхотри, ты слишком долго пренебрегала занятиями. Ты не могла не заметить лёгкую горечь в вине, который выпивала перед сном. Это была настойка когтелапки.
— Ты отравила меня! — Май приоткрыла рот в испуге, затем взглянула на Келеса. — Твоя сестра пыталась убить меня!
Келес посмотрел на сестру, и бешенство на её лице заставило его подавить возмущение, которое вызвали в нём слова Май.
— Ты преувеличиваешь, Май. Она не причинила бы тебе вреда.
— Я и правда не причинила ей вреда. — Нирати с безразличным видом пожала плечами. — Собственно говоря, это ваш служитель добавлял в вино настойку, его услуги были куплены и оплачены золотом Антураси. Но приготовлена настойка была с мастерством, далеко превосходящим твои умения.
— По крайней мере, у меня есть хоть какой-то талант, Нирати, — огрызнулась Май.
Келес шагнул вперёд и встал между ними, повернувшись лицом к Маджиате.
— Прекрати. Хватит, не заходи дальше!
— Ты снова отрицаешь очевидное, Келес. Всем известно, что твоя сестра достойна разве что жалости. Она бездарна. Не способна ни к чему — ни к составлению карт, ни к выращиванию растений и целебных трав. Прочим, обречённым на такой позор, хватило ума, чтобы избавить мир от своего бесполезного существования!
Келес сжал кулаки.
— Я просил тебя остановиться. — Голос его стал сухим и резким. — Многое можно назвать позором, Маджиата. Вспомни, к Императрице Кирсе её дар пришёл поздно.
— Твоя сестра — не Кирса.
— Но она моя сестра, и я люблю её. — Он вздёрнул подбородок. — Если ты меня любишь, то прекратишь позорить Нирати. Немедленно.
Маджиата запнулась, обдумывая ответ, взгляд её голубых глаз беспокойно метался. Келес страстно хотел, чтобы гнев её рассеялся, чтобы она попросила прощения за свои слова. Она молчала. С каждым ударом сердца Келес все яснее осознавал, что его надежды напрасны, и прежнее ощущение счастья рассыпалось в пыль, словно гнилая труха.
— Так значит, ты выбираешь свою сестру, а не меня?
— Я не собираюсь делать такой выбор. Я люблю её, люблю тебя, люблю вас обеих. Я не выбираю. — Он нахмурился и тихо добавил: — И ты не должна заставлять меня выбирать.
— О нет, Келес, я бы не стала заставлять тебя делать выбор! Но ведь моё мнение ничего и не решило бы, не так ли? — Глаза Маджиаты наполнились слезами. — Я предлагала тебе все. Я предлагала тебе будущее, твоё собственное будущее, Келес, а ты сам отказался от него!
Нирати подошла и встала рядом с братом.
— Нет, Маджиата, ты предлагала ему иллюзию. Его будущее должно было стать твоим будущим, ради процветания твоей семьи. Для тебя он был не более чем каким-то мальчишкой, глупцом, умеющим чертить карты.
Май размахнулась и ударила Нирати по лицу так, что голова дёрнулась в сторону. Она подняла руку для следующего удара, но Келес перехватил её запястье.
— Не надо!
Май в бешенстве завизжала, выдернула руку и вцепилась ногтями в его щеку. Келес оттолкнул её, и она отступила. Пальцы на её руках судорожно сжимались, злоба исказила лицо, превратив его в уродливую маску.
— Ты мне не нужен, Келес Антураси! Ты и твоя семья вечно будете прозябать здесь. Я не собираюсь разделять вашу участь. Наша помолвка расторгнута!
Она стремительно двинулась в сторону ворот, но Нирати скользнула вслед за ней и ухватила за пояс платья:
— Кольцо.
— Что?
— Кольцо. Ты разорвала помолвку, Маджиата. Кольцо останется здесь.
Май повернулась и взглянула на Келеса. Слезы, смешанные с краской, прочертили на её щеках две тёмные дорожки.
— Ты ничем не отблагодаришь меня за мою любовь?
Келес смотрел себе под ноги, чувствуя, как внутри ворочается ледяной ком.
— Нирати резко рассмеялась.
— Ты не заслуживаешь ничего, Май.
— Прекрасно. — Она сдёрнула кольцо с пальца и швырнула в Келеса. Кольцо отскочило от его груди и упало. — Мне ничего не нужно от Антураси. Для меня ты мёртв.
Май подождала мгновение в ожидании ответа — но Келес не произнёс ни звука. Она тряхнула головой, развернулась и ушла — горделивой походкой, окружённая шелестящим шёлком и голубым сиянием одежд. Казалось, сад с её уходом померк, словно она унесла с собой все яркие цвета.
Нирати нагнулась и подняла кольцо. Медленно выпрямившись, она протянула его брату.
— Она недостойна тебя.
Келес попытался что-то сказать, но не смог — у него пересохло в горле. Он с трудом сглотнул и хмуро посмотрел на сестру.
— Ты поступила очень жестоко.
— С ней? Она и не такое заслужила. Все эти месяцы она хвасталась, что может делать с тобой всё, что ей заблагорассудится. Она говорила, что ты будешь вынужден жить в нашем доме, словно в заточении, в то время как она будет наслаждаться свободой и развлечениями при дворе. Она родила бы от тебя детей, но их воспитанием занималась бы её семья. Она прекрасно знала, что ты не будешь ограничивать её свободу. Она все распланировала заранее.
Он подавил желание зажать уши руками.
— Почему вы просто не рассказали мне об этом?
— Почему мы не рассказали? — Нирати положила свою ладонь на его плечо. — Ты видел в ней женщину, которой она могла бы стать, если бы не жажда власти, жадность и тщеславие. Ты бы не услышал наших слов. Ты и не слушал. Матушка предостерегала тебя от близости с ней, но ты не пожелал вовремя остановиться и всё равно сделал это.
Келес медленно кивнул.
— Знаю, это было глупо и безрассудно. — Он тяжело вздохнул. — Полагаю, это хорошо, что матушка приготовила настойку когтелапки и подкупила слугу, чтобы он давал её Маджиате.
Нирати рассмеялась.
— Мы не подкупали слугу, и уж, конечно, не давали Маджиате отраву. Я немного слукавила, сказав, что настойку ей подливал один из служителей семейства Фозель. Как ты понимаешь, теперь она не успокоится, пока не отыщет виновного. А это будет невыполнимой задачей…
— Но… — Он махнул рукой в сторону простиравшихся по другую сторону реки владений семьи Фозель. — Маджиата и я… мы и в самом деле были близки. Если она… если вы не… тогда она может быть беременна!
— Келес, дорогой братец, мы ничего не давали Маджиате. — Нирати потрепала его по щеке. — Матушка очень искусна. Ты ни разу даже не заметил привкуса травы-бегунка в вечернем бокале вина, не так ли?
— Мне казалось, что вино просто немного кисловато. В это время года, когда новый урожай ещё не снят…
Он уставился на свои пустые ладони.
— Я был круглым дураком, верно? Я убедил себя, что она захочет поехать со мной. Что она любит меня.
— Возможно, какой-то частью души она и любила тебя, Келес. — Нирати погладила его по руке. — Мы с матерью не хотели причинять тебе боль, но знали, что она причинила бы куда большую. Она причинила бы вред всей нашей семье. И хорошо, что за дело взялись мы, а не дед. Он никогда бы не позволил ей поехать
