Обручальное кольцо

молодой учительницы. Группа мальчишек заметила его шикарный автомобиль, и на мгновение Алекос пожалел, что не припарковал его за углом.

Три пары блестящих глаз уставились сначала на Алекоса, а затем на стоящий возле него автомобиль.

– Ух ты! Классная машина.

– Это «порше»? Мой папа говорит, что самая лучшая машина в мире – это «порше».

– Когда я вырасту, у меня будет такая же.

Алекос не имел ни малейшего понятия, что им сказать, и потому просто молча стоял, мысленно изумляясь собственной глупости; а мальчишки продолжали рассматривать и восхищаться дорогой машиной.

Молодая учительница взволнованно обернулась, ища взглядом своих подопечных.

Когда она заметила автомобиль, весь румянец схлынул с ее лица, что не укрылось от взгляда Алекоса, но эта внезапная бледность еще сильнее выделила удивительно глубокий сапфировый цвет ее глаз.

Очевидно, она не знала других мужчин, ездящих на «феррари», мрачно подумал он. Ее шок от нежданной встречи с ним лишь усилил гнев Алекоса.

Неужели она думала, что он просто будет сидеть и смотреть, как кольцо – кольцо, которое он надел ей на палец, – отходит тому, кто предложит наибольшую сумму?

Внезапно их взгляды встретились.

Солнце выглянуло из-за туч, озарив своим светом блестящие волосы учительницы. Это напомнило Алекосу о том, как Келли выглядела в тот день на его пляже в Корфу. Тогда на ней было лишь крохотное бирюзовое бикини, а на лице ее играла легкая безмятежная улыбка.

Не желая возвращаться в те далекие воспоминания, Алекос с трудом заставил себя сосредоточиться на настоящем.

– Мальчики! – Голос Келли звучал спокойно, но в нем чувствовалась какая-то сила; было ощущение, что его можно попробовать на вкус – он напоминал нежный шоколад с добавлением корицы. – Не залезайте на забор, это опасно!

Алекос взглянул на ближайшего к нему мальчика и спросил:

– Это ваша учительница?

– Да, так и есть. – Несмотря на предупреждение, мальчуган поставил носок ботинка в ячейку сетки и попытался подтянуться. – Она не кажется строгой, но если ты сделаешь что-то не так – бам!

Он ударил кулаком по ладони, и Алекос ощутил внезапный шок.

– Она вас бьет? – в ужасе спросил он.

– Вы шутите? – Мальчик спрыгнул с забора, корчась от смеха. – Она даже паука не может раздавить. Вместо этого она собирает их в баночку и выносит за пределы классной комнаты. Она даже не кричит на нас.

– Но ты же сказал – «бам».

– Мисс Дженкинс обладает способностью утихомиривать нас одним взглядом. Бам! – произнес мальчик, пожимая плечами. – Ты чувствуешь себя виноватым, если что-то натворил и расстроил ее. Но она никогда никому не причиняла боль. Она против насилия.

Против насилия. Мисс Дженкинс.

Алекос резко вздохнул: итак, она не замужем. И у нее пока нет четырех детей, о которых она так мечтала.

Только теперь он признал, что его все это время волновал данный вопрос.

Между тем Келли неохотно направлялась к нему через школьный двор, как будто ее тащили на веревке.

– Фредди, Кайл, Колин, – обратилась она к нашалившим мальчишкам. – Отойдите от забора.

Алекос заметил, как Келли спокойно ответила на все вопросы подбежавших к ней учеников, вместо того чтобы просто отмахнуться от них, как поступают многие взрослые. Было очевидно, что дети ее обожают,

– Вы видели машину, мисс Дженкинс? Она такая классная. Я видел такую только на картинке.

– Это просто машина. Четыре колеса и мотор. Колин, я не буду повторять дважды. – Повернув голову, она посмотрела на Алекоса и натянуто улыбнулась. – Чем я могу вам помочь?

У нее никогда не получалось скрывать свои эмоции, так что он без труда прочел ее истинные чувства.

Келли была в ужасе от их встречи, и Алекос был готов в любую секунду взорваться от гнева.

– Чувствуешь вину, дорогая моя? – спросил он.

– Вину?

– Кажется, ты не рада меня видеть, – вкрадчиво произнес он. – Интересно, почему?

Румянец залил ее щеки, а глаза подозрительно заблестели.

– Мне нечего тебе сказать.

Мгновение они стояли неподвижно, глядя друг на друга. Она вела себя так, как будто понятия не имела, зачем он приехал. Как будто в прошлом они не были близко знакомы. Как будто он не знал ее тело в мельчайших подробностях.

До них донесся тоненький голосок:

– Это ваш молодой человек, мисс?

– Фредди Харрисон, это очень личный вопрос! – Келли взволнованно отогнала детей от забора одним движением руки. – Это Алекос Загоракис, и он не мой молодой человек. Мы просто были знакомы некоторое время назад.

– Он ваш друг, мисс?

– Э… да, друг.

Последнее слово далось Келли с трудом, а дети вокруг нее вдруг начали возбужденно переговариваться.

– У мисс Дженкинс есть возлюбленный, у мисс Дженкинс есть возлюбленный…

– Друг и возлюбленный – не одно и то же, Фредди.

– Разумеется, это не одно и то же, – хихикнул другой мальчик. – С возлюбленным можно заниматься сексом, тупица.

– Мисс, он произнес слово «секс» и назвал меня тупицей. Вы нам говорили, что никого нельзя называть тупицей!

Келли мастерски разобралась со вспыхнувшей ссорой и отослала детей играть на площадку прежде, чем повернуться к Алекосу. Бросив быстрый взгляд через плечо, чтобы убедиться, что их никто не услышит, она приблизилась к забору.

– Не могу поверить, что у тебя хватило духу приехать сюда спустя четыре года. – Она вся дрожала. – Как ты можешь быть столь бесчувственным? Если бы поблизости не было детей, то я бы тебя ударила, – возможно, именно поэтому ты выбрал для разговора школу, а не какое-нибудь уединенное место. Ты боишься, что я тебя ударю. Что ты здесь делаешь?

– Ты знаешь, почему я здесь. И ты никогда в жизни никого не била, Келли, – сказал Алекос.

Именно этим она его и привлекла. Ее мягкость была лучшим лекарством от безжалостного мира бизнеса.

– Всегда бывает первый раз, и, возможно, это именно тот случай, – ответила Келли, прижимая руку к груди, будто проверяя, стучит ли еще ее сердце. – Говори, что хотел, и уезжай.

Но внимание Алекоса уже было всецело поглощено ее грудью, очертание которой угадывалось под тонкой тканью блузы, скромно застегнутой на все пуговицы.

Злясь на себя и на нее, Алекос ответил гораздо более резким тоном, чем изначально собирался:

– Не играй со мной в игры, ибо мы оба знаем, кто победит. Я проглочу тебя на завтрак.

Как только он произнес последнюю фразу, в его голове возникли ясные картины прошлого, где Келли лежала обнаженной на его постели среди разбросанных по простыне остатков их завтрака, в то время как он, Алекос, получал удовольствие иным, совершенно особым способом.

Румянец смущения, покрывший щеки Келли, сказал ему, что девушка вспомнила тот же случай.

– Ты не завтракаешь, – хрипло произнесла она. – Ты только пьешь этот горький, крепкий греческий