Ота осмелел и смотрел прямо на лицо Путятина. Он попросил повторить, какая длина корабля и какой размер большого чертежа.
Колокольцов сказал, что помещение должно быть просторным. Он вынул из кармана складную сажень, на другой стороне которой нанесены английские футы и дюймы, и примерно показал в дюймах японские сяку.
– Помещение совершенно подойдет, – сказал Ота.
«Ота выручил Японию!» – подумал Эгава.
«Русские будут в доме Ота! – подумал Ябадоо. – Это унизительно! Выскочка! Перегоняет меня, столбового самурая, как считает княжество Кисю!»
Ябадоо набрался решимости и тоже попросил позволения поговорить.
– У меня уже пришли бревна для корабля, и все готово. Я прошу принять все материалы, а также отметить длину и ширину каждого бревна.
«Я живу совсем рядом с храмами Хосенди и Хонзенди, где размещается адмирал и офицеры его посольства и корабля. Эбису говорят со мной прямо, без переводчиков! И все же я самурай!»
Адмирал пригляделся к Ябадоо. Этот, кажется, вылез некстати. Путятину стало жаль захолустного дворянина, он поблагодарил, проникаясь к нему добрым чувством, чем-то вроде симпатии к знакомому характеру.
– Ну, так, благословись, господа, за дело! – сказал Путятин. – Вызовите сейчас же Можайского и Сибирцева, пусть оставят свое черчение.
«Пока я работал, – полагал Ябадоо, – Ота размещал по квартирам чиновников, а его приказчики принимали прибывшие морем товары. Конечно, предок Ота не был настоящим японцем. Он принесен в нашу страну морем, и Ота всегда любит об этом упомянуть. Он соображает очень быстро. Но я, совершенно не торопясь, так же все успеваю. И я ни за что ему не уступлю! Хотя его род живет в нашей стране триста сорок первый год, как он считает, но не является японским. Японцы так нахально никогда не поступают. Я докажу, что гораздо больше могу сделать пользы, чем он, во всех отношениях и не считаю самого Ота японцем...»
– Новый дом построен мной один год и один месяц тому назад, – объяснил адмиралу Ота-сан.
Эгава вспомнил, как Ота-сан хлопотал о разрешении выйти при постройке за дозволенные законом нормы. По особому разрешению властей очень крупным дельцам и судовладельцам, как личностям полезным, все разрешают. Ота живет в деревне. А торгует в огромном городе Осака, на Внутреннем море. И в столице Эдо. Он возит соль на собственных судах из Внутреннего моря в Эдо, вокруг гористого полуострова Идзу. У него на паях есть гостиница в торговом городе Симода, на морском пути между Эдо и Осака, для своих моряков, чтобы их заработки не уходили зря.
– Идемте, господа. Довольно сидеть в духоте. Посмотрим дом для плаза, – сказал Путятин офицерам. – Потом выбирать место для стапеля. На сегодня довольно, пошли на свежий воздух. Пора за дело. Эгава-чин, хватит пустых разговоров.
«А обед?» – хотел было спросить Сибирцев.
– Я послал домой, чтобы немедленно вынесли все вещи, – сказал Ота. – Все будет вам предоставлено, ваше превосходительство посол.
– Совсем не надо выносить вещи. Я знаю, что у вас комнаты разгораживаются и стены можно убрать. Вы успеете это сделать и после нашего осмотра.
«Впрочем, еще, может быть, помещение послу не подойдет?» – подумал Ябадоо. Он отпустил плотников на обед, а сам в хвосте у толпы пыжившихся на улице чиновников пошагал к дому Ота.
Вдали от храмов, раздвинув гущу лачуг, за каменной оградой стоял сад с небольшими еще, молодыми деревьями и длинный дом под соломенной высокой крышей. Только одно старое дерево кусуноки росло среди двора. Работники и домашние, привыкшие к простой работе, уже убрали часть вещей из дома Ота, когда Путятин ступил на порог. Разгораживались последние стены, выносились обитые бумагой складные вставки, похожие на ширмы, и вместо многих комнат образовалось просторное помещение с линиями пыли в просветах между циновок па местах убранных стен. Татами – циновки из рисовой соломы – еще не были убраны, а на стенах висели длинные шелковые картины.
– Мне кажется, что помещение не очень удобное, – сорвалось с языка Сибирцева, который был голоден и зол. – Безусловно, в натуральную величину чертеж не уложится.
– Конечно, одиннадцать сажен здесь не будет, – сказал Колокольцов. Он вынул из кармана и развернул свою желтую складную сажень и зашагал вдоль стены.
– Эко вы захотели! Это вам не Адмиралтейский завод! – пробурчал капитан, которому не очень нравилась важность молодых людей с инженерными познаниями.
– Да, именно, не Адмиралтейский и не Плимутский док, – как бы согласился Колокольцов. – Придется строить отдельно под крышей.
– Еще нет площадки, какой вам док!
Колокольцов еще раз прошел вдоль длинными шагами, ловко перебрасывая по стене сажень.
– Конечно, господа... Но потеснимся! – сказал он.
«Можно будет переменять чертежи и обойтись!» – полагал адмирал.
«Но какое же это помещение...» – хотел подать мнение Сибирцев. Он тоже вынул свой складной фут и пошел по стене.
– Сколько, по-вашему? – спросил Колокольцов и с уверенным видом сложил свою сажень и спрятал в карман.
– Ведь нельзя же, господа, все чертежи так уложить, что ступить негде будет...
– Надо ступать не в сапогах, – сказал Путятин.
