адмиралу Корнилову.
В отеле нанята целая анфилада комнат, как квартира в скромном, но приличном доме. С окнами на Исаакиевский собор и на военное министерство. Наконец Путятин вернулся в Петербург! Хотя и в отеле, а все же дома! Тут уж не опасаешься сидящих на мачтах бакланов, что подслушивают. Тут все бакланы сами его опасаются!
В министерстве иностранных дел пришлось услыхать о предстоящей смене директора Азиатского департамента. Прочили на эту должность Егора Петровича Ковалевского, которого ждали на днях из Севастополя, где он сражался в рядах защитников и получил генерала. Ковалевский хорошо знаком Путятину. Знаменитый путешественник по пустыням Африки и Азии. Под видом священника когда-то побывал в Пекине в составе духовной православной миссии, изучал Китай. Знает многие восточные страны и восточные языки. В Севастополе, конечно, немало пользы принес, скорее всего, через свои дружеские связи с влиятельными турками, арабами и с крымскими татарами, добывал через них нужнейшие сведения. Обратил на себя высочайшее внимание! Не зря в петербургском обществе просвещенных болтунов Егора Петровича возненавидели и у него явилось много завистников и неблагожелателей.
Пришлось услыхать, что государь перед отъездом в Николаев ждал Путятина. Это означало, что записка на высочайшее имя будет передана графом Нессельроде незамедлительно, как только царь вернется в Петербург. Бумагам дадут ход, а самому Путятину предстоит высочайшая аудиенция. Министр иностранных дел и канцлер граф Нессельроде хотя и болен, но примет.
Ловко умеют петербуржцы объяснять! Понятно, что Карл Васильевич Нессельроде все еще министр и канцлер, но что уж почти не у дел.
Его высочество генерал-адмирал великий князь Константин также с молодым государем на Черном море.
Приглашение на обед к Карлу Васильевичу. Вместе с супругой.
Нессельроде сказал, что осада Севастополя дорого обошлась союзникам.
Оказалось, что из Гонконга американский банкир Сайлес прислал письма канцлеру графу Нессельроде, сообщая о пребывании Путятина в Японии, и что помощь оказана русскому посольству американцами. Сайлес предлагал и в дальнейшем свои услуги.
– Вы знаете его? Кто этот Сайлес? – спросил Карл Васильевич.
Путятин видел Сайлеса в Симоде, мнения о нем не составил, Константин Николаевич Посьет услугами Сайлеса воспользовался.
Нессельроде сказал, что запасы золота и серебра в Петропавловской крепости убыли более чем вдвое. Заем можно сделать после заключения мира через лондонского банкира Беринга, но еще верней через парижского Джеймса Ротшильда, с которым у правительства наилучшие отношения.
У Путятина у самого были векселя на контору Джеймса Ротшильда в Шанхае. Конечно, через банкиров можно получить займы. От той же Франции для восстановления нашей страны... И от Англии! И через амстердамского Гоппе! Может быть, нужен выпуск процентных бумаг. Путятин узнал в Южной Африке, что, в то время как шла война в Капской земле против каффров, английские же торговцы снабжали врагов огнестрельным оружием...
«...Поблек наш Петербург за время войны, многие в трауре, а еще чувствуется богатство и роскошь жизни», – думал Путятин, проезжая в карете. А какой магазин итальянский сверкнул витринами на Невском!
Все время доносится отдаленный гром: это в Кронштадте время от времени палят тяжелые морские орудия. Но в столице все живут спокойно, не прикрываются стенами из мешков с землей.
Противник у Кронштадта. Говорят, его корабли стоят рядами, и по ночам кажется, что в море протянулись освещенные огнями улицы современного города.
Но уж осень; неприятельские эскадры отправятся к себе на Спитхэдский рейд. Скоро отойдут их последние суда... Грохочет далеко, словно ломается лед на большой реке.
О войне весь мир долго узнавал по сообщениям из Крыма. Между тем огромная война велась самыми могущественными морскими державами против царя и его империи не только в Крыму.
Английскому флоту приходилось действовать у всех побережий России, в Черном и Балтийском морях, входить в Белое море и в Рижский залив. Взяты Керчь, Феодосия, убраны все русские крепости на берегах Кавказа.
О событиях на театре военных действий в Крыму и английские и русские газеты писали много. О действиях английского флота на Балтике гораздо меньше и суше сообщалось с обеих сторон. Для русских невыгодно слишком распространяться, что англо-французские эскадры стоят у ворот столицы, что Петербург лишь немногим дальше от войны, чем Севастополь, и в тихую погоду пальба слышна на Невском, хотя бомбы на бульвары не залетают. Не заслуга, и нечего много говорить; казалось, в Петербурге все заткнули уши ватой. У английской прессы свои причины, чтобы не распространяться об этом же.
Впрочем, все знали, что наши стоят стойко, что в Петербурге – гвардия, в Кронштадте неприступная крепость и флот. Ученый Якоби осуществил свои новые изобретения, созданы еще невиданные смертоносные устройства.
Все это так, но лучше молчать. И сто лет и более спустя будут молчать по инерции и государственные умы, и историки, и пресса. Смолчат о военных действиях и генералы, так как в Кронштадте выстаивают адмиралы, а в военном министерстве не до них.
Началось с того, что в 1854 году, 11 марта английский флот отбыл из Портсмута со Спитхэдского рейда. Никогда прежде для действий против неприятеля не отряжалось одновременно такого количества паровых судов... Всего 15 колесных и винтовых, к ним присоединена армада парусных.
Рослый плотный адмирал стоял на мостике флагманского стотридцатипушечного парохода «Герцог Веллингтон». Чарльз Непир со скуластым лицом, со светлыми глазами и выпуклым лбом.
Непир известный моряк, всегда был в службе. Он не чета другим: старикам. Во время войны на флот пошло более ста старых адмиралов, числившихся в службе, но сидевших до того без должностей. Флот Великобритании так велик и могуществен, что выдержит и эту сотню.
Рандеву французской эскадре назначено у берегов Швеции. 25 марта командующий нанес визит датскому королю. 27 марта без помощи лоцманов прошли Бельт и встретили ожидавший эскадру
