– Я нисколько не шучу, а напротив – говорю очень серьезно!
– Нет! Где мой отец найдет эти прекрасные меха и великолепное оружие? Разве они произрастают в прериях, как деревья и трава?
– Нет, не совсем так, хотя вождь и найдет их в прериях.
– Хорошо! Я понимаю. Мой отец нашел богатый клад и хочет поделить его содержимое со своим другом, вождем команчей.
– Вы не отгадали, вождь. Если и может быть в этом деле речь о кладе, то этим кладом является дом самого богатого плантатора по ту сторону реки Красной.
– О-о! Но плантатор, о котором говорит старый отец, не отдаст своих мехов и своего оружия.
– Это верно.
– Ну так как же?
– Мы сами возьмем их у него!
– Это правда, я и не подумал о таком способе! Так мой старый отец сделает это?
– Да! – ответил старик с выражением плохо скрытой ненависти.
– Тогда друзья старого отца и молодые люди Черной Птицы разделят все между собой по-братски: половина ему, половина – мне.
– Нет вождь. Я иду на это дело не ради корысти, а из мести.
– Старый отец ненавидит плантатора?
– Да! Я сочту себя отомщенным только в том случае, если увижу его распростертым у своих ног.
– Хорошо, мои молодые люди помогут старому отцу. Но он должен сдержать свое обещание относительно мехов и оружия!
– Клянусь вам в этом, вождь, головою моей дочери, которую люблю больше всего на свете.
– Хорошо! Мой старый отец может рассчитывать на друзей команчей. Где Черная Птица должен соединиться с бледнолицыми?
– Завтра, как только взойдет луна, в лугах Зеленой воды!
– Вождь будет там в одиннадцатом часу ночи, как условлено.
– Значит, с этим кончено, вождь. Когда вы предполагаете ехать за вашими молодыми воинами?
– Если бы у меня была лошадь, я бы поехал сейчас же: путь далекий, и нельзя терять ни минуты, чтобы явиться в назначенный час.
– Это правда. Но не беспокойтесь об этом: я беру на себя снабдить вас лошадью.
– О! В таком случае все обстоит благополучно. Где эта лошадь?
– Пусть вождь идет за мной, лошадь готова!
Им не пришлось идти далеко; прекрасная черная лошадь в полной упряжи стояла привязанной к дереву.
– Вот она, – сказал старик. – Поезжайте, вождь, и не забудьте чего-нибудь.
– Черная Птица никогда ничего не забывает!
– Тем лучше! Потому что, если вы меня обманете…
– Вождь сказал уже, что будет со своими молодыми воинами на лугах реки Зеленой, и будет там! – высокомерно ответил индеец.
– Хорошо, буду рассчитывать на это!
Спустя две минуты вождь оставил лагерь, пустив лошадь во весь опор. Но как только он очутился в зеленом лесу и из лагеря уже нельзя было ни видеть его, ни слышать стук копыт лошади, Черная Птица сделал крутой поворот и с быстротой вихря устремился в темную ночь по направлению к плантации. В одиннадцать часов вечера он кончил миссию, великодушно взятую им на себя, и сигналом дал знать о своем присутствии трем мужчинам, сидевшим на балконе.
– Теперь, – проговорил индейский вождь, окончив рассказ о своем расследовании, – что думают мои друзья и какие меры намереваются они употребить в дело, чтобы избежать капкана, в который надеются их поймать скваттеры?
– Я предчувствовал опасность, – сказал Вильямс, – но этим и ограничивается все, что я мог сделать: я слишком несведущ в вещах, касающихся жизни в таких пустынных местностях, чтобы рискнуть высказать свое мнение в таком важном вопросе.
– На сколько человек можем мы рассчитывать? – спросил полковник управляющего.
– Человек на сорок, самое большее, полковник, но все это храбрый и преданный народ!
– Я знаю это. К несчастью, этого оказывается недостаточно после того, что нам сказал вождь.
– Правда, – заметил вождь, – скваттеров столько же, а у нас еще и женщины, и дети.
– Это верно, – сказал полковник. – Итак, надо рассчитывать человек на двадцать пять или тридцать, самое большое: мы совершенно не знаем планов разбойников и должны оберегать женщин и детей.
– Увы! – произнес Вильямс.
– Что делать? – спросил полковник.
– Спросим совета у вождя, – сказал управляющий. – Черная Птица – такой же мудрый советчик на совещаниях, как и храбрый воин в бою: у него, наверное, есть в голове какая-нибудь идея; недаром же он проследил этот опасный след до самого его конца и отправился в лагерь разбойников.
– Посмотрим! Говорите, вождь, что бы вы стали делать в нашем положении? – спросил полковник.
Вождь поднялся со своего места, запахнулся в плащ, сделанный из шкуры бизона, и, простирая правую руку вперед, произнес:
– Пусть слушают мои братья: великий вождь будет говорить!
Присутствующие придвинулись ближе к индейцу, который начал так:
– Цель, которую имеют скваттеры, – это месть. Чтобы достичь ее, они прибегнут сначала к пожару, чтобы поселить тревогу и страх среди защитников плантации. Прежде всего надо поместить женщин и детей в такое убежище, где до них не могли бы добраться.
Вот что сделал бы Черная Птица: за два часа до восхода солнца собрал бы женщин и детей, велел бы им сесть на лошадей и повез бы их за две или три мили, в место, которое он один знает и где они могут быть в безопасности, пока не кончится бой; потом вождь продолжал бы свой путь и соединился бы с молодыми воинами, с помощью которых, встав посреди разбойников, он уничтожил бы их усилия и в известный момент обезоружил бы их, в чем ему помогли бы и воины плантации, руководимые сильной рукой их вождя. Разбойники ничего не предпримут до прибытия воинов команчей, которых они считают своими союзниками и к которым питают доверие. Черная Птица сам поведет их к большому каменному дому, в котором устроят засаду бледнолицые. По знаку вождя воины его ударят на разбойников спереди, в то время, как воины команчи нападут на них сзади; и скваттеры будут взяты, как животное в норе, обезоруженные и связанные по рукам и по ногам раньше, чем поймут, что с ними происходит; не успеют даже подбросить особых стрел, чтобы поджечь дом.
– Это превосходный план, – живо сказал полковник, – именно тем, что так прост и легко исполним. Он наверняка удастся.
– Он и удастся, за это я отвечаю! – заметил управляющий, который за время своей военной практики имел частые нелады с индейцами.
– Я вполне разделяю ваше мнение, – сказал Вильямс. – Но, с вашего позволения, сделаю одно маленькое и невинное примечание, хотя и вовсе не критическое, избави меня Бог от этого!
– Посмотрим, что это будет за примечание! – проговорил полковник.
– Вот в чем дело: если мы так уверены в успехе, – а на этот счет не может быть ни малейшего сомнения, я гордо заявляю это, – то для чего же удалять отсюда женщин и детей? Разве они не могут спокойно остаться здесь спрятанными в доме, который предоставляет полную безопасность, как солидная крепость?
– И в самом деле, – заметил полковник, – к чему им уезжать?
– Это замечание кажется мне довольно справедливым! – сказал управляющий, взглянув на вождя. Тот улыбнулся с несколько сомнительным видом.
– Сколько женщин и детей на плантации? – спросил индеец.
– Всех около шестнадцати или двадцати, – сказал управляющий, – и из них несколько одного года и меньше.
– Хорошо! – ответил вождь, все еще улыбаясь и считая что-то про себя.
