освещавших ярким светом всех собравшихся внизу людей, слился с красно-синим светом мигалок, установленных сверху на броневиках.
После минутного колебания Спайдер с Блекманом сделали своим людям знак, и те нехотя положили свое оружие на землю.
— Ну, так-то лучше, — сказал капитан Хэнк, наблюдавший за действиями гангстеров сквозь смотровую прорезь броневика, и передал по рации приказ по остальным машинам. — Группе захвата. Приказываю. Операция вступает в фазу «Омега».
Тотчас задние борта броневиков раскрылись, и оттуда выскочили одетые в бронежилеты полицейские, которые моментально окружили людей Спайдера и Блекмана, держа их под прицелом своих карентфаеров.
Журналисты, увидев, что опасность перестрелки миновала, побежали следом за бравыми парнями из отряда полиции особого назначения. Женщина в длинном кашемировом пальто из вечерних новостей бежала впереди всех, разбрызгивая своими модными туфлями скопившиеся лужицы. В вытянутой руке, словно эстафетную палочку, она держала микрофон, провод от которого тянулся к отставшему оператору. Все происходящее напомнило капитану Хэнку сцены возле бесплатных столовых для малообеспеченных граждан во время их открытия. Бомжи, пьяницы и наркоманы точно так же, как сейчас журналисты, бежали бы, отталкивая друг друга, за бесплатной похлебкой от благотворительного фонда, и в этом спринте главным правилом было любой ценой успеть первым и не дать возможности опередить себя конкуренту.
Кто-то из журналистов с размаха растянулся на бетонном покрытии космодрома. Его камера с треском шлепнулась впереди и рассыпалась на мелкие детали. Хэнку показалось, что этому бедолаге подставили подножку, но капитан унял вскипевшее в душе из-за такой откровенной несправедливости возмущение: в конце концов тот парень сам выбрал эту профессию, и, вполне возможно, ему просто отомстили за прошлый раз. Журналисты, расталкивая друг друга локтями, мчались к полицейскому броневику, рядом с которым стоял капитан Хэнк и отдавал по рации команды своим людям.
— Господин капитан, — затараторила добежавшая первой крашеная блондинка в кашемировом пальто, одной рукой сунув свой микрофон прямо под нос Хэнку, а локтем другой яростно отпихивая высокого, запыхавшегося в результате погони парня в клетчатой куртке с блокнотом в руках, — скажите несколько слов для вечерних новостей.
— Эй, Хэнк! — услышал капитан чей-то возглас.
Повернувшись, капитан Хэнк был ослеплен яркой вспышкой фотоаппарата. Он так и не успел разглядеть фотографа, потому что перед его глазами стояли фиолетовые круги. Парень был оттеснен назад толпой журналистов и успел только крикнуть капитану: «Спасибо, Хэнк!».
— Минуточку, господа, минуточку, — капитан Хэнк поднял руку, пытаясь навести в окружившей его толпе журналистов подобие порядка. — Я готов сказать несколько слов прессе. Сегодня под моим непосредственным руководством проводится широкомасштабная акция с целью пресечения нелегального маршрута, по которому на Плобой доставлялось дешевое сырье для производства наркотиков и иной запрещенный груз.
Капитан сделал небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями. Он уже представлял себе заголовки в завтрашней газете. «Капитан Хэнк — мастер своего дела», «Капитан Хэнк — хороший полицейский», «Мы можем доверять капитану Хэнку управлять порядком в городе» или «Капитан Хэнк — закон и порядок».
— Сегодня мы с поличным накрыли две самые большие преступные наркогруппировки в момент совершения сделки. Тот звездолет, — капитан указал на стоявший неподалеку «Атлант», который тут же осветили множество вспышек фотоаппаратов, — привез из Пояса астероидов целую партию туалетной бумаги, пропитанной сырцом, из которого в подпольных лабораториях Плобитауна синтезируют синтетический наркотик глюкоген, а также этот звездолет привез большой груз драгоценностей в обмен на большую партию уже готового глюкогена. Но благодаря оперативному вмешательству полиции под моим руководством, господа, нам удалось обезвредить этих преступников. И, естественно, я как человек, приверженный открытой политике, не мог не сообщить общественности города о столь масштабной операции моего подразделения полиции, нашим налогоплательщикам. Пусть жители Плобитауна спят спокойно. Полиция города зорко стоит на страже их интересов и безопасности.
— Скажите, капитан, а какое участие в данной операции принял комиссар Гантер? — задала вопрос журналистка вечерних новостей.
— В данный момент комиссар находится на планете Брукс, и в интересах дела все руководство операцией было проведено от начала до конца мной. И, как вы, я надеюсь, заметили, стиль моей работы оправдал себя, когда не мешают стереотипы мышления и бюрократические проволочки. В отличие от закрытой и ненужной и ненужной секретности, которую, я не побоюсь этого слова, поощряли в нашем ведомстве, — капитан сделал паузу, наслаждаясь усилившимся скрипом карандашей по бумаге и шумом видеокамер, — я смело прибегаю к помощи прессы и всегда открыт для общения. У полиции должны быть чистые руки, и я протягиваю свои вам, господа журналисты. — Хэнк протянул руку в направлении толпы репортеров. Сразу несколько цепких ручонок схватили его за кисть и стали трясти, словно хотели вытрясти из капитана всю душу, а заодно и какие-нибудь правительственные секреты.
Защелкали фотокамеры. Кто-то захлопал в ладоши. Раздались выкрики одобрения.
— Ура комиссару Хэнку! — услышал капитан чей-то восторженный возглас в этой буре эмоций и не смог сдержать радостную улыбку. Вот в таком виде на следующий день и появилась его фотография на первых полосах плобитаунских газет: несколько журналистов одновременно пожимают руку улыбающегося капитана Хэнка. «Прагматик ньюс» поместила подпись под снимком: «Хэнк — комиссар? Да!», а «Плобитаун Ревю» — «Чистые руки?» и обвела в кружок темное пятно от кофе на манжете капитана. Ну а пока, стоя под мелким моросящим дождем на заброшенном космодроме, капитан Хэнк радостно жал руки всем желающим.
Вдруг что-то случилось, и вся толпа журналистов и бойких репортеров вновь бросилась наперегонки прочь от капитана, к которому моментально был потерян всякий интерес. В ворота, покачиваясь на выбоинах в покрытии дороги, словно океанский лайнер на волнах, въехал, блестя полированными бортами и отбрасывая блики от зеркальных стекол, лимузин кандидата от партии прагматиков на пост мэра Плобитауна Герба Кримсона.
Вначале из огромной представительской машины вылезли рослые темнокожие телохранители кандидата, одетые в темные длинные плащи, в расстегнутых воротах которых были видны белоснежные рубашки с черными строгими галстуками. Телохранители быстро и профессионально оттеснили журналистов от лимузина, образовав свободную площадку возле одной из задних дверей машины. Потом один из них раскрыл над этим местом зонт, а уж после этого дверь открылась и появился сам Кримсон.
Герб Кримсон был одет в новенькую отутюженную полицейскую форму, над которой всю ночь бился его личный модельер. На груди с левой стороны красовался золотой полицейский значок с цифрой «№ 1», а на ремне у Кримсона висели блестящие никелированные наручники.
Кримсон ослепительно улыбнулся и приветственно помахал рукой. Неистово защелкали фотоаппараты, а вопросы посыпались, как из рога изобилия:
— Хэй, Герб, какими судьбами?!
— Что делает здесь кандидат от партии прагматиков?!
— Какое отношение к происходящему здесь имеет партия прагматиков?!
— Хэй! Герб, наркотинчик купить не хочешь?! На последний вопрос Герб отреагировал немедленно. Он указал указательным пальцем на молодого журналиста в клетчатом полупальто и блокнотом в руках, задавшего этот ядовитый вопрос, от чего остальная пишущая братия с любопытством уставилась на того, и суровым голосом произнес:
— Для таких, как ты, у меня кое-что есть. — И Герб потряс перед носом опешившего парня своими наручниками. — Ни один торговец наркотиками не уйдет от справедливого возмездия. А партия прагматиков держит свои обещания так же крепко, как эти наручники держат преступников. — Герб Кримсон не стал уточнять, что сам сегодня ночью на себе испытал прочность этого приспособления, когда Сюзи приковала его к кровати. И, надо сказать, Гербу это чертовски понравилось.
— Герб, капитан Хэнк член вашей партии? — задала вопрос репортер вечерних новостей.
— Нет. Но партия прагматиков как раз и защищает интересы таких простых и честных парней в погонах, как капитан Хэнк, с трудом преодолевающих бюрократизм и коррупцию в своих ведомствах, расцветших за
