стремительностью потока, который опрокидывает и сметает все преграды. Моя цель — месть! Кровь за кровь, око за око — вот закон прерий, который я усвоила, и я добьюсь этой мести, хотя бы для этого… Но, — прибавила она, внезапно остановившись, — к чему эти слова? Успокойся, брат, моя дочь надежнее ограждена собственным чувством, чем всеми советами, какие я могла бы ей дать: она не любит этого человека, я знаю; она сказала мне, что никогда не сможет его полюбить.
— Благодарение Богу! — вскричал майор.
— Я желаю одного, — продолжала она грустно, — после того, как отомщу, отыскать свою дочь, обнять ее, покрыть поцелуями и наконец сказать, что я — ее мать!
Майор тихо покачал головой.
— Берегись, сестра, — возразил он строго, — Господь сказал, что месть в Его власти. Берегись, чтобы после того, как ты решишь стать орудием провидения и действовать за него, тебя не постигла жестокая кара в твоих самых дорогих привязанностях.
— О, не говори так, брат! — вскричала она, вздрогнув от ужаса. — Ты сведешь меня с ума!
Майор молча опустил голову.
В продолжение нескольких минут брат и сестра стояли друг против друга, не говоря ни слова.
Оба размышляли. Волчица первая прервала молчание.
— Теперь, брат, — сказала она, — оставим на время, если ты не возражаешь, эту грустную тему разговора и займемся тем, что касается тебя, то есть обширным заговором индейцев.
— Признаться, сестра, — ответил майор и глубоко перевел дух, — я буду очень рад; у меня голова не на месте от всего, что я услышал. Еще немного — и я, ей-Богу, сойду с ума. Я до того взволнован, что за несколько часов едва буду в состоянии привести в порядок свои мысли.
— Спасибо тебе.
— Ночь на исходе, сестра. Нельзя терять ни минуты; я слушаю тебя.
— Велик ли гарнизон форта?
— В полном составе.
— Сколько же это составляет человек?
— Около семидесяти, не считая пятнадцати охотников, которые сейчас находятся вне форта, но немедленно будут призваны назад.
— Очень хорошо. Нужен ли тебе весь гарнизон для защиты форта?
— Смотря по обстоятельствам. Почему ты спрашиваешь?
— Потому что хочу попросить у тебя человек двадцать.
— Гм! Для какой цели?
— Сейчас узнаешь. Ты здесь один и не можешь надеяться на помощь ни с какой стороны. Само собой, индейцы, пока те будут осаждать форт, не допустят, чтобы у тебя сохранилось сообщение с фортами Кларк, Юнион и другими, разбросанными по течению Миссури.
— Да, я и сам боюсь этого, но что же делать?
— Слушай. Вероятно, тебе говорили, что на днях один американский скваттер поселился в трех-четырех милях за фортом.
— Да, говорили. Какой-то Джон Брайт, если не ошибаюсь.
— Вот именно. Плантация этого человека сможет послужить тебе передовым постом, не правда ли?
— Разумеется.
— Воспользуйся временем, которое еще остается, чтобы под предлогом охоты за бизонами вывести из форта человек двадцать и скрыть их у Джона Брайта. Когда настанет минута действовать, они нападут на неприятеля с тыла. Краснокожие, оказавшись между двух огней, вообразят, будто к тебе идет подкрепление из других фортов.
— Но это же отличная мысль! — вскричал майор.
— Только выбери людей понадежнее, на которых можно положиться.
— Все люди преданы мне; ты увидишь их в деле.
— Тем лучше. Стало быть, это дело решено?
— Решено.
— А теперь, так как никто не должен подозревать о наших отношениях, иначе нам нельзя рассчитывать на успех, я попрошу тебя велеть открыть мне ворота.
— Так скоро! В такую страшную погоду!
— Это необходимо, брат, меня ждут срочные дела.
— Ты настаиваешь на этом?
— Прошу для нашей общей пользы.
— Так идем, сестра, и не сетуй на меня, что я тебя отпускаю.
Через десять минут, не обращая внимания на грозу, которая свирепствовала с прежней яростью, Волчица уже сидела в пироге и сильными ударами весла направляла суденышко прочь от форта Макензи.
ГЛАВА XIX. Охота
Когда Серый Медведь вошел в хижину, где поселились белые, под предлогом предупредить их, чтобы они готовились к охоте, его зоркий глаз вмиг исследовал все уголки, самые отдаленные и темные.
Индейский вождь со свойственной ему хитростью не мог не заметить некоторого смущения графа, но он понял, что обнаруживать подозрения было бы ошибкой с его стороны; итак, он не подал виду, что замечает стеснение, которое причинил своим присутствием, и продолжал разговор с той изысканной вежливостью, которой отличаются краснокожие, когда хотят дать себе такой труд.
Со своей стороны, граф и Меткая Пуля почти мгновенно взяли себя в руки.
— Я не надеялся найти моих бледнолицых братьев уже вставшими, — заметил индеец с улыбкой.
— Почему? — возразил граф. — Жизнь в прериях приучает мало спать.
— Итак, бледнолицые будут охотиться со своими краснокожими друзьями?
— Разумеется, если вы не имеете ничего против этого.
— Разве не я предложил Стеклянному Глазу устроить для него великолепную охоту?
— Справедливо, — ответил молодой человек, смеясь, — но берегитесь, вождь, я стал чертовски разборчив с тех пор, как нахожусь в прериях. Едва ли найдется такая дичь, за которой бы я не охотился, так как именно страсть к охоте привела меня в эти неведомые края. Предупреждаю вас, мне нужна какая- нибудь особенная дичь.
Серый Медведь гордо улыбнулся.
— Мой брат останется доволен, — сказал он.
—За каким же зверем мы будем гоняться? — спросил граф в изумлении.
— За страусом.
Граф изумился еще сильнее.
— Как, за страусом?! — вскричал он. — Но ведь это невозможно, вождь!
— Почему невозможно?
— Господи! Да потому, что здесь страусов нет.
— Страус действительно исчезает в этих краях; он бежит прочь от белых и встречается все реже с каждым днем, но в наших прериях страусов еще много, и брат мой убедится в этом через несколько часов.
— Очень хотелось бы.
— Хорошо, вскоре я зайду за вами.
Вождь вежливо поклонился и ушел, окинув хижину прощальным взглядом.
Едва за ним упала входная занавеска, как ворох мехов, скрывавший девушку, пришел в движение; выбравшись наружу, Цвет Лианы бросилась к графу.
— Слушай, — сказала она, взяв его за руку и нежно пожимая ее, — сейчас я ничего не могу объяснить, у меня нет времени, помни только одно: у тебя есть друг, Цвет Лианы будет охранять тебя.
И, прежде чем граф успел прийти в себя или ответить ей, или даже подумать о том, чтобы удержать ее, она убежала с легкостью газели.
