неладное.
Проникатель запустил новую порцию информации в домовой комп. Теперь можно уходить.
Замойски встал на лифтовую платформу. Она ухнула по спирали вниз. Замерла в ангаре.
На «пузыре» улетела Пенелопа. Оставался скоростной глайдер. Подойдет…
Замойски подключил проникатель к компу глайдера. Контакт налажен. Джон упална мягкое сиденье.
– Ворота открыть, – приказал он.
Створки ворот поползли неслышно в сторону, впуская лучи светила, разбивавшегося над районом на четыре солнца. Замойски тронул машину, и она скользнула к выходу.
– Ну же.
Самый опасный участок – при выходе из ангара. Лишь бы они не успели просечь, что их водят за нос.
Ворота распахнулись достаточно широко. Замерли. И начали закрываться.
Они все поняли! И взяли компьютер дома под контроль.
На пол начала падать причудливая тень. Ворота закрыли одно солнце, потом второе.
– Спаси Господи, – прошептал Замойски и рванул глайдер вперед.
В бок ударила створка ворот. По пластику пошли трещины. Еще один удар с другого бока…
Глайдер вырвался из ангара и завис в полукилометре над Нью-Тауном – как раз на такой высоте находилась платформа, на которой пристроился этот городской район.
Блеснула молния. Интуитивно Замойски двинул глайдер в сторону, и заряд бортового разрядника прошел мимо. Еще один разряд мимо. Третий угодил в хвост, но глайдер уже пролетел вниз те пятьсот метров и теперь скользил над безумными и необжитыми нагромождениями строений Гарлема.
Глайдер устремился мимо транспортных сетей и городских строений. К нему прилипли два полицейских флайера – никак не сбросишь.
Опять машину тряхнуло. Еще один удар по кабине. В кабине сразу стало жарко. Дохнуло сверху сквозняком. Разряд снес пластик, и в крыше зияла дыра.
Глайдер обогнул гигантскую улитку и нырнул под транспортную развязку гравиугольников…
Замойски надо было что-то решать. Сейчас его прижмут с другой стороны полицейские флайеры.
Глайдер резко завис в нескольких метрах от земли.
Тут по нему и ударили с двух точек орудия флайеров. Плазменные разряды плавили металл, и он капал на землю, перемалывая пластические и керамические конструкции. Когда изничтоженная машина достигла поверхности, можно было быть уверенным, что внутри не осталось в живых никого.
Вскоре к месту катастрофы слетелись полицейские и аварийные машины. Энергетическая установка глайдера чудом еще работала, поэтому ремонтный транспортер накрыл ее силовым колпаком. Вскоре силовую установку загасили. Плазменные резаки начали отчленять деталь за деталью, пока не добрались до кабины.
– Его здесь нет, – сказал начальник линейного отдела ФБР.
– Как?! – удивленно воскликнула Пенелопа, стоявшая рядом с ним. – Куда же он делся?
– Пенелопа, это все ваша глупая самодеятельность.
Операцию вы провели бездарно. Рапорт ляжет на стол начальника бюро сегодня же!
– И на меня спишут все ваши недостатки! Погибшего агента врага при задержании в «Диком Западе», провале блокированием. Отлично!
– Отлично… Резидент Московии достал какую-то сверхсекретную информацию, и мы не знаем какую. Он попал к нам в лапы, но ушел… Я свое получу, уверен. Ноивы, Пенелопа, можете мечтать лишь о должности офицера режима на производственной планете Министерства Обороны.
– Ну что же. Это будет большая глупость со стороны руководства, – презрительно процедила Пенелопа. – Вы, штабные чернильницы, никогда не умели ценить истинных профессионалов.
Она с ненавистью посмотрела на оплавленный глайдер и направилась к своему «пузырю».
Пока новенький «мобиль» Сомова, ведомый кибер- водителем, пробирался по ухабам и рытвинам проселочной дороги – единственной связующей нити между небольшим негритянским поселком, где располагался госпиталь, и столицей Ботсваны городом Аба-Ду, сам Никита Федорович, коротая время в пути, продолжал наговаривать материал для заказанных ему инфасетью воспоминаний.
'Мне небезынтересно, господа пользователи, услышать ваше мнение о поставленной проблеме. Ее смысл, напомню, в том, стоит ли продолжать плодить на планетах типа Ботсваны число больных, а затем лечить их? Не лучше ли, изучив генетический код каждого будущего новорожденного, предотвратить появление на свет больных или, по крайней мере, их ограничить?
К примеру, на Ботсване в среднем из ста новорожденных детей десять имеют очевидные или легко распознаваемые пороки развития в жизненно важных внутренних органах. Многие нежизнеспособны и погибают до, во время или сразу после рождения. Это трагедия. Но не большая ли трагедия ожидает тех, кто выживает, но при этом остаются тяжелыми инвалидами, парализованными и умственно отсталыми?
Да, на нашей планете, на Московии, давно решена эта проблема в пользу здорового потомства. Но следует ли нам со своими мерками подходить к жизни других народов, населяющих миры обозримой Вселенной?..'
