профессор Кондратьев. Он был бледен, как мел.
– Что случилось? – обеспокоено спросил Филатов.
– Они сошли с ума… Они определенно сошли с ума… Что же они творят?
– Кто?
– В Аба-Ду новая волна беспорядков. Дикие бесчинства. Разрушен спутниковый телецентр и центр космической связи. Разгромлены больницы… Они будто стремятся сбросить с себя последние путы цивилизации. Дикари…
– Или их хотят заставить их сбросить…
– Дикари. Кровожадные дикари. Главный враг у них сейчас – Московия. Мы! Что мы им сделали?
– Кто-то мутит воду. Определенно.
– Хорошо мутит. Толпы осадили нашу миссию в столице. Посольство блокировано. Полиция делает формальные попытки помочь, призывает разойтись– без толку. Если бы не защитное поле, они бы давно разнесли посольство. Из него не может вырваться ни одна машина, ни один глайдер. Они подогнали танк с плазменной пушкой.
– Армейский?
– Откуда я знаю. Может, чей-то собственный. Здесь все возможно, коллега. Все… Нам рекомендовано готовиться к эвакуации. Через несколько дней появится корабль с подразделением для защиты посольства. А до сего времени нам остается только молиться. Оружия у нас в лагере нет, кроме двух охотничьих ЭМ- ружей. Правительство в Аба-Ду пообещало направить полицейские подразделения для эвакуации нашего лагеря. «Когда будет возможность», слышали?! Не будет у этих дикарей такой возможности. Им хочется, чтобы нас сожрали! Что делать?
– Не знаю. Уповать на то, что сюда никто не доберется.
– Это еще не все. Самая худшая весть… – профессор запнулся.
– Что? – Филатов похолодел от дурного предчувствия.
– Они… Они уничтожили госпиталь.
– Госпиталь Сомова?!
– Да.
– Жертвы?
– Больных всех вырезали. Нашли трупы трех человек из персонала. Остальные исчезли.
– А Сомов?
– Его труп не обнаружен.
– Вот что, надо срочно снимать лагерь и выводить в горы. Я оставлю в палатке плазменный разрядник – от толпы дикарей вы в случае чего отобьетесь. Как только будет возможность, запрашивайте помощь из миссии.
– А вы?
– Я ухожу.
– Куда? – удивился Кондратьев.
– На охоту, – зло скривился Филатов.
В своей палатке он взял походный рюкзак с необходимым запасом оружия и спецоборудования. Потом положил перед собой прибор размером с пачку сигарет.
– Ну же, – постучал он по его крышке. Сигнала не было.
– Куда ж ты делся, родимый? – прошептал Филатов.
Прибор фиксировал сигнал, идущий от вживленного в кожу передатчика, который инициировал Филатов во время своей встречи с Сомовым. Пульсирующая красная точка означала, что человек жив, по ней можно было определить его координаты. Пульсирующая белая точка значила, что он мертв, и тогда оставалось по пеленгу искать лишь труп, Отсутствие точки говорило о том, что человека просто нет на этой планете… Или что передатчик разрушен, что само по себе очень маловероятно.
Филатов постучал ногтем по светоклавишам, пытаясь наладить настройку. Ничего не получалось. Потом еще… Запульсировала слабо точка.
На Ботсване радиоаппаратура и даже эфирогенераторы в некоторых местах работали из рук вон плохо. Аномальных зон здесь хватило бы, натри солнечные системы. Значит, передатчик сейчас в какой-то из аномальных зон. Или еще какой-то фактор воздействует на него… А ладно, разбираться будем потом.
Главное, огонек пульсирует красным. Госпитальер жив. И надо его выручать из беды…
Ягуары приближались с плавной и смертельной грацией. Они подбирались все ближе и ближе к жертве, в роли которой должен был оказаться увенчанный многими учеными регалиями Никита Федорович Сомов. Госпитальер стоял как вкопанный. Страх призывал его броситься прочь, подальше от этих красивых, смертельных хищников. Но внутренний голос подсказывал – бежать нельзя.
Что-то неестественное, необычное было в этих кошках. И в окружающем мире. Что? Сомов не знал. Он только знал, что нельзя поддаваться паническому страху. Эти твари только и ждут его страха. Почему? Он не имел никакого понятия. Но его страх важен для этих хищников. Он – их оружие гораздо более эффективное, чем клыки-сабли.
«Гораздо более эффективное, чем клыки», – повторил про себя Сомов. И неожиданно успокоился. Ближайшая кошка стояла от него на расстоянии каких-то двух метров. Она замерла, прижав уши, напрягая
