Минуты проходили за минутами. Сомов поражался, какое расстояние они уже покрыли. Внизу шли коралловые рифы. Крупные рыбы, в том числе и настоящие акулы, подавались прочь, завидев «кортеж». Похоже, акуло-дельфины пользовались здесь суровой славой и с ними предпочитали не связываться.
Океан кишел жизнью. Население Ботсваны было не настолько велико, чтобы допотопная химическая технология изгадила еще и океаны. В основном ботсванцы уничтожали озера и реки, сливая туда химотходы. Океан же был первозданен, как и сотни лет назад.
«Мы близко», – отдалось в голове госпитальера.
Интересно, вход в город приоров был под носом и никто не догадывался о его существовании.
Но никаких признаков города, никаких занесенных илом строений, ничего – только песчаное дно, коралловые рифы.
«Опасность», – прозвучало в голове Сомова предупреждение Хранителя,
Но Сомов и сам ощутил приближение кошмара. А иного слова у него не было. Но когда он увидел его, то едва не проглотил загубник.
Сперва показалось, что из глубин поднимается облако, темное, мрачное. Оно растекалось из глубин, занимая все большее пространство. Потом он понял, что это какое-то огромное животное. То, что сперва походило на клочья тумана, а потом на гигантскую связку хвороста, оказалось переплетением тысяч щупалец, шевелящихся, как волосы змеи на голове медузы Горгоны. Но это было полбеды. Появление сопровождалось низким, летящим через воды звуком, переходящим в инфразвук. А известно, что инфразвук – неразличимый ухом звук частотой ниже семи герц, действует на нервную систему, вызывая приступы страха.
Чудовище двигалось к людям. Похоже, ее не интересовало больше ничего. Ни рыбы, кишащие вокруг, ни три большие черепахи, распластавшиеся на дне. Оно будто было наведено на цель. И не намеревалось эту цель упускать.
Госпитальер ощутил себя перед этой надвигающейся тьмой муравьем, на который надвигается каблук. Он вот-вот придавит, раздавит в лепешку, и останется мокрое место. Не убежать.
Так бы и произошло. Но акуло-дельфины бросились к чудовищу. Закружились вокруг него. Одна рыбина отхватила несколько щупалец. Другая скрылась в этих зарослях, и те жадно задвигались. Потом щупальца настигли еще одного сопровождающего. Было понятно, что долго акуло-дельфинам не выдюжить.
«Скорее! Уходите в Город!…» – уловил Сомов послание чернокожего.
«Куда?»
Никакого города он действительно не заметил, зато увидел, как акуло-дельфины одна задругой гибнут от смертоносных щупалец.
«У подножия подводной скалы. Ключ откроет вам путь в него…» – снова услышал Сомов и дал сигнал своему другу– давай за мной.
Чудовище, уничтожив половину акуло-дельфинов, отмахивалось от других, неумолимо приближаясь к друзьям.
Казалось, от него нет спасения.
Госпитальер непроизвольно открыл рот, выпуская загубник, но тот предусмотрительно приклеивался к губам. Щупальца просвистели в нескольких сантиметрах.
Где этот чертов вход? Дно и дно, без единого выступа. Сомов бросился к скале. И тут мир изменился. Океан исчез. Перед госпитальером лежал город приоров. И то, что он не устроился на дне океана, в этом можно было быть уверенным.
Госпитальер встряхнул головой. И увидел рядом Филатова.
– Отвязались от той охапки хвороста, – перевел тот дыхание. – Заела бы она нас.
– Еще как. Смотри, куда нас занесло.
– Матерь божья.
– Мирзол, почему ты упустил их?! – возопил Черный шаман.
Динозавр не знал, относиться ли к этому представлению всерьез. Он не знал, что только что воля Черного шамана держала подводное чудище и направляла его на московитян. Но Динозавр допускал нечто подобное. И верил, что Черный шаман проиграл.
Динозавр подождал, пока Черный шаман очнулся окончательно, и осведомился:
– Ну?
– Они вошли в город приоров.
– Точно?
– Я не ошибаюсь. Черный шаман знает. Разве тебе этого недостаточно?
– Задери тебя сатана!
– Они оказались сильнее… Пока сильнее. Но они выйдут оттуда. Пусть там они званые гости. Но здесь – моя земля, И сюда их никто не звал… Они выйдут!
– Где ты их собираешься искать? Где вход в город?
– Вход в город в океане. Может быть везде. Тысяча входов в город. И один выход.
– Что ты за чушь несешь?
– Город не занимает места здесь. Он занимает место там.
