А шаруканидов тем временем все прибывало – как будто целая степь собралась под их бунчуки. И они, глядя издали на своих недавних обидчиков, теперь открыто насмехались над ними – говорили что попало и не боялись отмщения. Шаруканиды тоже схватились за рукояти сабель, им хотелось унизить прославленных витязей не только словами.
Хан Атрак сказал:
– Посмотри, Кергет, сколько нас! Оставь в покое свою саблю и подумай, воин, можно ли подняться аилом на целый народ, можно ли одиночке остановить реку. Не спеши с ответом, Кергет! Знай, что мне не нужен новый Бунчук-Кумай. Я его не допущу! А ты со своими витязями мог бы стать моим правым крылом. Кумания ценит хороших воинов!
Однако не прельстился обещаниями Атрака человек Кергет. Истинный витязь, завоеватель земель, он выхватил саблю из ножен и с кличем Бунчука-Кумая «Айва!» ринулся на левый берег. И вся Кумай-орда подхватила этот грозный клич и пошла вслед за Кергетом. И Хурджун в один миг окрасился кровью. Первые сраженные витязями команы пали на дно Донца, вторые сраженные сплошь устлали травянистый берег. Сами же доблестные витязи Бунчука-Кумая, прорубившись сквозь толпы шаруканидов на холм, на том холме и сложили свои головы…
Берест и Эйрик, так внезапно и случайно обретшие свободу поймали в водах Донца свой челн, оттолкнулись от берега и к тому времени, когда звон сабель затих, были уже далеко.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Димитра
Глава 1
Эта книга начинается с человека, который, выйдя однажды на дорогу идущих, прошел по ней совсем немного. И от его появления дорога не сделалась короче, и камней на ней не убавилось, и мглистый небосвод не просветлел. Но появление его было угодно милосердному Богу. И Господь свил его крепкую нить с другими нитями и, отметив начало, предвидел конец. Да будет Он милостив вечно! И за вторым, и за третьим узлом – да не оборвет ни одну из нитей!..
Му'аллим Халликан ибн Асад ад-Дин был известный на морях человек, и во многих портах от земли Франков до моря Славян[24] он имел своих верных людей, каждый из которых, будь то язычник, христианин или мусульманин, поклонялся единственному богу – богу обогащения и почитал единственного пророка – его, му'аллима Халликана. И каждый из этих преданных людей все свои старания направлял на то, чтобы ему, му'аллиму-наставнику, му'аллиму-лоцману, облегчить жизнь – и тем самым погреть над большим огнем собственные ладони, покормиться из большого котла. И достигали желаемого, ибо всем известно, что человек, которому посчастливилось хоть однажды утолить голод пророка, живет безбедно целую жизнь.
Давно миновали те времена, когда арабы господствовали на суше и на море. Новые силы поднялись и по-своему поделили многие земли, принадлежавшие ранее халифатам, и захватили морские пути. Турки- сельджуки отняли у арабов Багдад и Сирию, латинские рыцари крестовым походом пришли в Палестину на освобождение гроба Господня и заняли берег Леванта и сам Иерусалим. Торговые города Италии – Генуя, Венеция, Пиза—и словом, и мечом, и подкупом, и обманом овладевали одним за другим восточными рынками и стремились вытеснить арабов с великого торгового пути в Индию. Некогда могущественные и обширные халифаты, снедаемые бесконечной междоусобицей, дробились и слабели и вместе с величием теряли свое влияние. Очень скоро была позабыта морская слава мусульман и стерлись из памяти людей арабские названия морей и островов, и морских путей. И арабские рукописи-лоции стали неизвестными даже для самих арабов. Только некоторые отрывки из них сумели сохранить мусульмане-мореходы и передавал и их из поколения в поколение, из уст в уста. Тонкости морской науки, какие еще знали, содержали в глубочайшей тайне, потому что мастерство – это основа благополучия. Отец желал сыну, сын – своему сыну… Морская наука забывалась и искажалась, и некому было возродить прежние знания, потому что очень сократились арабские морские пути, да и те, что еще остались, были небезопасны для мусульман.
Му'аллим Халликан, человек удачливый и сильный, дерзкий в замыслах и настойчивый в исполнении, имел в среде купцов дурную славу. Во-первых, потому что он был араб – в то время, когда преобладающие на морях купцы-христиане желали представить арабов народом презренным и темным. Во-вторых, подозревали, что Халликан не столько купец, сколько воин, имеющий на своем счету немало побед над христианами, об этом говорило его почетное имя-лакаб – ад-Дин, имя правителя или военачальника. В- третьих, поговаривали, будто му'аллим Халликан при случае грабит, а затем топит купеческие корабли, самих же купцов продает в халифаты в рабство и от того будто имеет немалый доход. Поэтому сговорились однажды купцы-венецианцы подстеречь где-нибудь и потопить араба Халликана, и собрались они в одном месте, в проливе между островом Кипр и Киликией, где он должен был идти. Но не пришел Халликан – словно почуял засаду. А скорее всего верные люди предупредили его. Тогда приготовили венецианцы новую ловушку, на этот раз в заливе недалеко от Фессалоник, и собрались там двенадцатью судами, потому что знали, что хорошо оснащен и подвижен караб Халликана, что при обученной команде этот караб сладит и с пятью италийскими судами и легко уйдет от погони. Но и здесь не встретили венецианцы хитрого араба. Видно, преданных людей у него было больше, чем полагали купцы. И решили действовать обманом. На торгах в Антиохии они подослали к Халликану человека, который громогласно объявил, что товар Халликана – ворованный и что еще десять дней назад этот товар принадлежал некоему купцу по имени Якобо, и сказал, что сам Якобо бесследно пропал. Здесь подошли другие купцы и сказали, что Якобо пропал не бесследно, что не очень давно видели на берегу обломок его мачты. После этих слов не медлили, послали людей на берег моря, и те привезли какой-то обломок. От мачты или нет – то было трудно определить. Мало ли кусков древесины шлифуется на берегу песком! Однако латинская стража схватила Халликана. А венецианцы, все как один, признали: «Да, это обломок от мачты Якобо!..» Дня не просидел му'аллим, сторговался, откупился от жадной стражи, а через неделю двоих венецианцев потопил и в той же Антиохии продал их товар. И все это видели, но на этот раз стражу звать не стали; поняли, что латинян мало заботит сохранность венецианской мошны. Поступили иначе: прибегли к помощи церкви, где изложили суть своих притязаний к Халликану кратко – мусульманин, поддерживаемый мусульманской частью населения княжества Антиохия, подчинил своей воле и выгоде рынок в христианском городе и притесняет торгующих христиан, и занимается морским разбоем с целью захвата товара. Выслушав венецианских купцов, церковники заключили му'аллима Халликана под стражу и объявили ему, что не выпустят его до тех пор, пока он не примет христианства. Этим церковники надеялись внести разлад между арабом и арабами и сделать новокрещеного христианина другом христиан. Халликан не упорствовал. На второй день заключения он согласился перейти в другую веру и принял крещение, и был наречен именем Варфоломей. После этого Халликан вернулся на свой караб и был с радостью встречен командой мусульман. Му'аллим сказал своим людям, – «Долог путь хорошего караба, много водорослей на днище нарастет – но днище всегда можно почистить». И арабы поняли своего му'аллима и посмеялись над христианскими купцами и церковниками, однако на время поутихли. Венецианцы же, заметив, как сразу изменился к ним Халликан, как он стал добр и послушен им, обрадовались этому. И через полгода поднялись к нему на караб и сказали: «Бартоломео! Теперь ты добрый христианин с отзывчивым сердцем. Воистину велико провидение Господне! И пути наши и речи идут от Всевышнего! И мы говорим тебе: будь нам братом, венецианцем, и торгуй повсюду, где торгует вольный венецианец. На брата руку не поднимай и не оставляй его в беде. 'Удачи тебе, Бартоломео, брат во Христе!» С тех пор все венецианцы, какие попадались на пути Халликана, пропускали его с миром. А Венеция торговала очень далеко! И Халликан задумал воспользоваться этим, ибо невелика цена обмана, который не приносит выгоды. Му'аллим направил свой караб на Константинополь, а оттуда по Русскому морю – в далекий Саркел, где, говорили, за безделицу можно было купить много хороших рабов для
