— Не знаете? Но ведь это же так просто! Что, сдаетесь? Так вот, это колеса телеги: задние гонятся за передними. Ха-ха-ха!
Родители просто корчились от смеха. После обеда девочки остались мыть посуду, а родители пошли в хлев отвязывать ослика, чтобы отправиться в поле.
— Ну, ослик, пора на работу!
— Мне очень жаль, — ответил ослик, — но у вашего покорного слуги всего две ноги.
— Две ноги? Что ты плетешь?
— Увы, это так. Две ноги. Я буквально еле стою. Не понимаю, как это вы, люди, обходитесь двумя ногами.
Родители подошли к ослику и увидели, что у него и вправду две ноги: одна спереди, другая сзади.
— Что за странности? Ведь еще сегодня утром у тебя все четыре ноги были на месте. Гм! Ладно, пойдем проведаем волов.
В хлеву было темно, и поначалу они ничего не могли разглядеть.
— Ну что, волы! — крикнули родители издали. — Придется, значит, вам отправляться с нами в поле.
— Это совершенно исключено, — ответили два голоса из темноты. — Нам очень неприятно вас огорчать, но мы не существуем.
— Не существуете?
— Посмотрите сами.
Подойдя поближе, родители увидели, что в стойле, где раньше стояли волы, теперь пусто. На ощупь тоже ничего обнаружить не удалось, кроме двух пар рогов, паривших в воздухе на уровне решетки для сена.
— Да что же это творится? С ума можно сойти. Пойдем-ка к лошади.
Лошадь жила в самом дальнем углу, где было темнее всего.
— Ну что, любезная лошадь, готова ли ты идти с нами в поле?
— Я к вашим услугам, — отозвалась лошадь, — но если вы собираетесь меня запрягать, то должна вас предупредить, что я совсем крошечная.
— Ну вот! Еще одна! Совсем крошечная!
Заглянув в угол, родители так и ахнули. В полумраке, на желтой соломенной подстилке они увидели малюсенькую лошадку, ростом вдвое меньше петуха.
— Я очень изящна, не правда ли? — сказала лошадь с некоторой язвительностью.
— Какое несчастье, — простонали родители. — Такая была прекрасная скотина и так хорошо работала! Но как же это случилось?
— Не знаю, — ответила лошадь уклончиво, что сразу заставило родителей насторожиться. — Просто ума не приложу.
Родители спросили ослика и волов, и они, ответили то же самое. Родители почувствовали, что от них что-то скрывают. Они вернулись на кухню и подозрительно уставились на Дельфину и Маринетту. Когда на ферме творились вещи не совсем обычные, они первым делом накидывались на дочек.
— Ну-ка, отвечайте, — грозно прорычали родители. — Что здесь произошло, пока нас не было дома?
Девочки так перепугались, что не могли ничего выговорить и только замотали головами. В ярости колотя кулаками по столу, родители закричали:
— Будете вы отвечать или нет, скверные девчонки?!
— Бобы, мы собирали бобы… — с трудом выдавила из себя Дельфина.
— Резали клевер… — прошептала Маринетта.
— А как случилось, что у осла осталось всего две ноги, волы исчезли, а наша прекрасная крупная лошадь стала величиной с крольчонка?
— Да, как это случилось? Сейчас же говорите правду!
Девочки еще не знали этих ужасных новостей и были поражены, но они-то сразу поняли, что произошло: они вложили в рисование столько пыла, что портреты подействовали на натурщиков, — с начинающими художниками такое не редкость. Ослик, волы и лошадь приняли все слишком близко к сердцу, вернулись в стойло обиженными и так долго пережевывали все подробности случившегося, что и вправду стали такими, как их изобразили. И наконец, девочки понимали, что все обернулось так страшно из-за того, что они не послушались родителей. Они уже готовы были броситься на колени и во всем признаться, но тут заметили в приоткрытую дверь селезня, который энергично мотал головой и подмигивал им. Слегка приободрившись, они пробормотали, что во всем этом ровно ничего не понимают.
— Вы просто уперлись, — сказали родители. — Что ж, упирайтесь и дальше. А мы пошли за ветеринаром.
Девочки задрожали от страха. Ветеринар был человеком на редкость проницательным. Можно было не сомневаться, что, осмотрев у животных белки глаз и ощупав им ноги и брюхо, он непременно узнает правду. Девочки живо представили, как он говорит: «Так, так, по-моему, причина болезни — рисование. Сегодня здесь никто, случайно, не рисовал?» И все сразу станет ясно.
Родители ушли. Дельфина рассказала все селезню и объяснила, почему следует так опасаться ученого ветеринара. Селезень проявил редкостное присутствие духа.
— Не будем терять времени, — сказал он. — Берите краски и выводите животных на лужайку. Что рисование испортило, рисование же и исправит.
Сначала девочки вывели ослика, что было непросто: он с большим трудом ковылял на двух ногах, то и дело теряя равновесие, а на лужайке пришлось подставить ему под брюхо табурет, иначе он шлепнулся бы на землю. С волами все обстояло проще, они шли сами. Правда, какой-то прохожий, случайно оказавшийся поблизости, был удивлен, увидев, как две пары рогов, паря в воздухе, пересекли двор, но, здраво поразмыслив, счел, что у него просто плохо со зрением.
Когда вывели лошадь, она сначала испугалась, столкнувшись нос к носу с псом, который показался ей гигантским чудовищем, но тут же сама над собой посмеялась.
— Какие все большие вокруг меня, — сказала она, — и как забавно быть маленькой!
Но вскоре ей пришлось изменить свое мнение, потому что петух, заметив издали бедную маленькую лошадку, налетел на нее, яростно хлопая крыльями, и закричал прямо в ухо:
— Ага! Вот мы с вами и встретились. Надеюсь, вы не забыли, что я обещал задать вам трепку.
Лошадь задрожала всем телом. Селезень попытался вмешаться, но тщетно, и девочкам повезло ничуть не больше.
— Отойдите все, — зарычал пес, — я его сейчас просто съем!
