— Я слышал их спор из-за плетня, и, не скрою, он меня безумно рассмешил. Просто безумно… — Он снова сдержанно рассмеялся и продолжал: — Да, вот вопрос так вопрос: кто из этой троицы самый красивый. Взять хотя бы свинью: как хороша ее гладкая розовая кожа! Недурен и петух со своим огрызком на голове и с перьями, которые торчат во все стороны, как иголки у дикобраза. А с какой непринужденной грацией движется наша почтенная гусыня, с каким достоинством держит голову!.. Ох, сил нет, как смешно! Но шутки в сторону. Скажите-ка, барышни, не кажется ли вам, что тем, кто так далек от совершенства, следовало бы поменьше говорить о своей красоте?
Девочки покраснели от стыда за свинью, петуха и гусыню, да, пожалуй, и за себя. Но упрекать павлина в бестактности они не решились, к тому же им было так приятно, что он назвал их барышнями.
— Впрочем, — продолжал павлин, — их можно простить, ведь они не имеют представления о настоящей красоте.
И он стал медленно поворачиваться на месте, принимая разные позы, чтобы каждый мог вдоволь на него насмотреться. Свинья и петух, онемев от восхищения, глядели на него во все глаза. Гусыня же, казалось, не слишком удивилась. Она спокойно окинула павлина взглядом и сказала:
— Что ж, вы, конечно, недурны, но мы видали красавцев не хуже вас. Вот, к примеру, я сама знала одного селезня с таким же красивым опереньем. И он не важничал. Правда, у него не было ни хохолка, ни этого длиннющего хвоста, которым вы сгребаете всю пыль с дороги. Но к чему, скажите на милость, порядочной птице такие украшения? Только представьте себе меня с кисточкой на голове и с метровым хвостом! Нет-нет. Вздор!
Пока она говорила, павлин еле сдерживал зевоту, а когда кончила, даже не дал себе труда ответить. Тут и петух снова расхрабрился и уже открыл было рот, чтобы сравнить свои перья с павлиньими, но в ту же минуту у него захватило дух: павлин распустил длинные перья своего хвоста и раскрыл его огромным веером. Даже гусыня была ослеплена этим зрелищем и невольно вскрикнула от восторга. А изумленная свинья шагнула вперед, чтобы получше рассмотреть перья, но павлин отскочил от нее.
— Пожалуйста, не подходите ко мне, — высокомерно сказал он. — Я птица особенная, я не привык якшаться с кем попало.
— Простите, — пробормотала свинья.
— Нет, это вы меня простите за то, что я высказался столь резко. Видите ли, для того чтобы быть таким красивым, как я, приходится прикладывать немало усилий. Сохранять красоту почти так же трудно, как и приобрести ее.
— Как? — удивилась свинья. — Разве вы не всегда были красивы?
— Конечно, нет. Когда я родился, мою кожу покрывал только жалкий пушок, и ничто не обещало, что когда-нибудь все будет по-другому. Лишь постепенно я изменился и стал таким, как сейчас, и это стоило мне большого труда. Я шагу не мог ступить без того, чтобы мать не напомнила мне: «Не ешь червяков, хохолок будет плохо расти. Не прыгай на одной ножке: хвост покривится. Не объедайся. Не пей за едой. Не ходи по лужам». И так без конца. Мне не разрешали водиться с цыплятами и с другими животными в замке. Я ведь живу в замке, вон там — видите? Да, было не очень-то весело. Только иногда хозяйка замка брала с собой на прогулку меня да еще борзую, а все остальное время я был один. А стоило матушке лишь заподозрить, что я развлекаюсь или думаю о чем-нибудь веселом, как она принималась в отчаянии кричать: «Ты с ума сошел! Смеешься, развлекаешься, посмотри на себя: ведь у тебя уже и в походке, и в хохолке, и в хвосте появилось что-то вульгарное!» Так и говорила. Ох и туго мне приходилось! И даже теперь, поверите ли, я все еще соблюдаю режим. Чтобы не потолстеть и не утратить яркость оперения, я должен придерживаться строгой диеты, делать зарядку, заниматься спортом… Не говоря уж о том, сколько часов отнимает туалет.
По просьбе свиньи павлин стал подробно перечислять все, что нужно делать, чтобы быть красивым, и, проговорив полчаса, не рассказал еще и половины. Между тем с каждой минутой подходили все новые животные, и все толпились вокруг павлина. Сначала пришли волы, потом овцы, за ними коровы, кот, куры, осел, лошадь, утка, теленок — все, включая даже мышку, которая проскользнула между лошадиных копыт. Все напирали друг на друга, чтобы лучше видеть и слышать.
— Не толкайтесь! — кричал то теленок, то осел, то баран, то еще кто-нибудь. — Не толкайтесь! Тише! Да не наступайте же мне на ноги… Кто повыше, станьте сзади… Подвиньтесь-ка… Тише, вам говорят… Вы у меня дождетесь…
— Успокойтесь, — говорил павлин. — Повторяю еще раз: утром, как встанете, съесть семечко райского яблочка и выпить глоток воды. Поняли? Тогда повторите.
— Семечко райского яблока и глоток воды, — хором сказали животные.
И хотя Дельфина и Маринетта постеснялись повторять вместе с ними, но ни один школьный урок не слушали они так внимательно, как преподанный павлином.
Следующее утро принесло родителям одни неожиданности. Началось это в хлеву, когда они принялись, как обычно, наполнять ясли и чаны. Лошадь и волы вдруг недовольно заявили:
— Не надо, не надо, зря стараетесь! Если уж хотите угодить, дайте нам семечко райского яблочка и глоток воды.
— Что, что? Семечко? Какое еще семечко?
— Ну да, семечко райского яблочка. Ничего другого мы в рот не возьмем до самого обеда, и так будет каждый день.
— Ждите, как же! — сказали родители. — Так вам и станут подавать семечко райского яблочка! Нечего сказать, сытная пища! Самая подходящая для рабочего скота! Ну, хватит. Вот сено, вот овес и ботва. Извольте есть. И не морочьте нам голову.
Из хлева родители пошли во двор задать корму курам и прочим птицам. Корм был отличный, но никто к нему даже не притронулся.
— Мы хотим, — сказал родителям петух, — семечко райского яблочка. Ничего другого нам не надо.
— Опять это семечко! Что это вам всем вдруг приспичило питаться яблочными семечками? Послушай, петух, в чем дело?
— Скажите-ка, родители, — отвечал петух, — хотите видеть меня с хохолком на голове и с пышным веером длинных разноцветных перьев?
— Нет, — мрачно ответили родители. — Мы хотим тебя видеть в супе. Суп — это да. А он от перьев вкусней не станет.
Петух отвернулся и громко сказал птицам:
— С ними вежливо разговариваешь, а они вон как отвечают!
Родители пошли кормить свинью. Но, едва учуяв запах мятой картошки, она закричала из своего закута:
— Уберите сейчас же это месиво! Я хочу только семечко райского яблочка и глоток воды!
— И ты туда же! — сказали родители. — Да что случилось?
— Просто я хочу быть красивой — такой стройной, такой ослепительной, чтобы каждый встречный останавливался и говорил мне вслед: «Посмотрите, как хороша! Как бы я хотел быть такой бесподобной свиньей!»
— Бог с тобой, свинья, — сказали родители, — понятно, что ты заботишься о своей красоте, но только зачем же отказываться как раз от самого главного? Разве ты не понимаешь, что быть красивой — это значит быть жирной?
