Инспектор отдал рисунок Йеппсену; тот, едва взглянув, быстро спросил:
— А что расположено по левой стене, той, что напротив гардероба?
Инспектор смутился:
— Там? Да ничего, просто желтая стенка.
— Желтая стенка?
— Да.
— Вы уверены?
— Да, разумеется.
— Ну что ж, поехали.
— Куда? Я что-то вас не понимаю.
— Я хочу взглянуть на эту желтую стенку.
Глава 4
— Вы думаете, что-то здесь не так?
Инспектор вопросительно посмотрел на Йеппсена; полицейский автомобиль мчался по направлению к аэропорту. Вечерний час пик еще не наступил, и дорога была относительно свободной.
— Честно говоря, я и сам не знаю, однако почему бы и нет? Судя по тому, что рассказал шеф Гуниллы, она, видимо, из тех людей, кто не пользуется особой любовью окружающих. Весьма ловкая особа.
— Ловкая?
— Да, именно такие ловкачи и бывают особенно неприятны, неприятны или даже опасны. А Гунилла, как я уже сказал, довольно ловкая девица. За что бы она ни бралась, все делает чрезвычайно обстоятельно. Например, усердно вынюхивает, кто из ее коллег провозит контрабандные напитки и сигареты. Это ее специальное поручение от директора авиакомпании. Насколько я понимаю, в такой контрабанде нет ничего особенно страшного. Но директору хотелось бы выявить нарушителей, и Гунилла взялась за дело с обычной для нее тщательностью и блеском. Как-то раз она засекла одного пилота, который прятал пакеты с коньяком в помойное ведро, откуда они, минуя таможню, попадали в мусоровоз; потом за небольшую плату он покупал у его водителей эти пакеты. Короче, из-за нее уволены уже пятеро, и, понятно, Гунилла не пользуется популярностью у остальных сотрудников. Но это, естественно, еще ровным счетом ничего не значит. Вовсе не факт, что с ней произошло что-то серьезное. По крайней мере, когда ее видели в последний раз, она была одна.
— Когда это было?
— Уборщица в аэропорту Бромма слышала сообщение по радио о розыске и обратилась в шведскую полицию. Она утверждает, что видела Гуниллу в аэропорту около пяти часов утра. На ней было красное летнее платье; не похоже было, что она чем-то взволнована или нервничает. Все это, конечно, довольно странно. Что она могла делать там в такое время? Свидетельница видела, что она прошла через кухню служебной столовой и вышла на летное поле. Дальше ей помешал рассмотреть стоявший тогда туман. Никого больше она не заметила. Это значит, что если кто-то и шел за Гуниллой, то он должен был хорошо ориентироваться в аэропорту и, минуя зал отлета, также пройти на поле через кухню. Если бы он шел через зал, уборщица не могла бы его не заметить.
Другое странное обстоятельство — то, что Гунилла в ту ночь, по-видимому, не ложилась. Кровать ее в номере гостиницы осталась нетронутой, однако шторы были задернуты, а к окну придвинут стул. С другой стороны, она никак не могла выйти из гостиницы раньше четырех. Ночной портье признался шведским полицейским, что около четырех он слегка вздремнул. Но до этого времени, если верить его показаниям, из отеля никто не выходил.
И, наконец, этот загадочный пассажир — он как сквозь землю провалился.
Короче говоря, Гуниллу могли убить, ее труп могли спрятать в гардеробе, а потом могли перепрятать в то или иное место. Но в то же время все это может быть простым стечением обстоятельств и глупой шуткой пассажира. Пока что мне бы очень хотелось взглянуть на самолет.
Машина остановилась у аэропорта, и двое сидевших в ней направились ко входу. В зале отлета их уже поджидал представитель авиакомпании — среднего роста, чрезвычайно серьезный господин. Приветствуя их, он несколько раз поклонился и повел их по длинному коридору, минуя двери разных служебных помещений, на летное поле.
Представитель компании подвел их к самолету и принялся пространно рассказывать о различных его великолепных качествах, однако Йеппсен сделал вид, что не слышит его, обошел вокруг машины и внимательно ее осмотрел.
По сравнению с реактивными лайнерами самолетик, с его двумя пропеллерами на крыльях, выглядел просто-таки крошкой. По-видимому, скоро он должен был взлетать: какой-то человек в рабочем комбинезоне только что закончил грузить в него багаж и теперь заправлял бак бензином.
— А это что за люк?
Йеппсен указал на крышку, видневшуюся с правой стороны фюзеляжа перед самым крылом.
Представитель компании еле заметно кивнул, как будто ожидал этого вопроса:
— Запасное багажное отделение.
— А разгружают его снаружи?
— Разумеется, люк для того и предназначен.
— Значит, изнутри в него никак нельзя попасть?
И, не дожидаясь ответа, Йеппсен начал подниматься по трапу. На верхней ступеньке он остановился и принялся разглядывать хромированный лист, выделявшийся подобно заплате на желтой внутренней обшивке стенки. Взгляд его скользнул по ней сверху вниз и остановился на маленькой, почти незаметной ручке. Йеппсен потянул за нее; замаскированная под обшивку дверца распахнулась, и он заглянул внутрь.
— Получается, каждый, кто знал о дверце, мог иметь доступ к багажу?
Поднявшийся вслед за ним в самолет служащий смущенно кивнул.
Йеппсен захлопнул дверцу.
— Где обычно стоит стюардесса, когда пассажиры проходят в самолет?
Служащий немного отступил к желтой стенке, и Йеппсен отметил про себя, что хромированный лист и ручка оказались почти прикрыты. Мгновение он поразмыслил и продолжал:
— Вы не знаете случайно, не осталось ли незатребованного багажа со стокгольмского рейса?
— Не знаю, но сейчас выясню.
Представитель компании с готовностью спустился по трапу и пошел по направлению к конторе аэропорта. Минут пять спустя он уже вернулся.
— Да, вы правы, остался большой плетеный короб. Недавно позвонила одна из пассажирок и сказала, что забыла его. Однако здесь кое-что странно: она утверждает, что короб открыт и в нем ничего не было, а сейчас он заперт и весит на тридцать восемь килограммов больше нормы.
— Норма — двадцать килограммов. Следовательно, короб весит пятьдесят восемь?
— Да, выходит так. Но при отправлении из Стокгольма такого перевеса не было.
Йеппсен удовлетворенно кивнул:
— Давайте взглянем.
Через некоторое время они стояли в багажном зале перед большим дорожным коробом. Светлая плетенка из натуральной соломы выглядела как-то несолидно в ряду внушительного размера чемоданов.
Йеппсен, достав из кармана отмычку, быстро справился с замком и откинул крышку.
В коробе лежал скрюченный труп — труп молодой светловолосой девушки. Ноги были подогнуты, платье задралось и прикрывало голову наподобие шапочки. В груди торчала рукоятка ножа, однако крови почти не было. На красной материи платья зловещие пятна были почти не видны.
Представитель компании едва слышно вздохнул:
— Гунилла, это… это Гунилла. Йеппсен вопросительно взглянул на него:
— Гунилла Янсон?
Не в силах вымолвить ни слова от ужаса, тот кивнул.
Вокруг них уже начала собираться толпа — работники багажного отделения в коричневых комбинезонах и служащие таможни в синих мундирах.
