бессмысленно. В ближайшие сутки в квартиру к Скворцову не сунешься. Рядом с его домом произошло убийство на глазах у множества свидетелей, и в эти минуты в парадном Виктора суетится целая толпа ментов да еще, наверное, и журналюги набежали, телевидение, всякое там «Времечко», «Сегоднячко», «Хроничка убийствушек», «Криминальчик», «Беспредельчик»… Полный абзац! Облом! Сидишь в центре города в «Мерседесе» и ломаешь голову на тему, как «пойти туда, не знаю, куда, и добыть три украденных «лимона» вкупе с вором и его приспешником-убийцей».
Так или примерно так рассуждал Акела, слушая телефонную трель изящного переговорного устройства в своей неожиданно ослабевшей руке и боясь ответить на звонок. Если это Евграфов, что он скажет? И все же он решился ответить. Погибать, так лучше сразу.
– Але, Шопов слушает.
– Акела, это Ястреб говорит.
– Ну?
– Я тут рядом, вижу и твой «мерс» на обочине, и раздолбанную лайбу нашего друга.
– И что с того?
– Акела, я все секу, во все врубаюсь. Если тебе, хозяин, крышка, то и мне рикошетом звездец.
– Спасибо, утешил.
– Я вот чего думаю… А не съездить ли нам на дачу к Костику?
– Ты дурак, да? Тут такие крутые дела творятся, а он, по-твоему, на дачке сидит и нас дожидается? Если бы еще утром… А сейчас смысла не вижу.
– Есть смысл, Акела! Визит на дачу вполне логичен. Согласен, хрен мы там чего отыщем, но зато выиграем время, а вдруг чего придумаешь толковое, пока кататься будем – все лучше, чем так стоять, загорать.
«А ведь он дело говорит! – Акела воспрянул духом. – Мне сейчас все едино: или с повинной на ковер к Евграфову, или найти повод для отсрочки неизбежного покаяния. Третьего не дано. И чем черт не шутит, вдруг, пока я отлучусь в Подмосковье, здесь еще чего произойдет непредвиденное… Потом можно будет и соврать, что этот, который сейчас разбился, прежде чем пуститься в бега, прежде чем устраивать авторалли, успел обронить тому же Ястребу словечко про дачу. Придумаем басню, отрепетируем и многократно повторим – будет время. Да и мобильник за сто километров от столицы вполне может не отвечать на московские звонки… Молоток, Ястреб, соображает, а я его недооценивал. Учту».
– Але, Ястреб?
– Слушаю.
– С меня магарыч! Звони Кречету, объявляйся на горизонте и езжай первым, мы за тобой. Командуй, Сусанин!..
– Я думаю, не помешает еще по дороге машины сменить и Соколу прозвониться.
– Молоток, Ястреб, соображаешь! Так и поступим. Себя с этого часа можешь считать заступившим на должность Слона. С соответствующим повышением оклада.
– Спасибо, Акела.
– Не за что, заслужил!
…Массивный матово-серый джип, вызывающий прямые ассоциации с военной техникой несокрушимой и легендарной звезднополосатознаменной американской армии, въехал на территорию садово- огороднического товарищества «Черные грязи» за полчаса до прибытия скромных «Жигулей» Раисы Сергеевны. Джипом управлял Ястреб. Кречет с Акелой устроились сзади. Оба всю дорогу дремали, хлебнув перед выездом по сто пятьдесят грамм французского коньячка за упокой души погибших товарищей. Хороший коньячок в умеренных дозах Акела уважал. Янтарный напиток неизменно оказывал на него положительное действие – успокаивал или бодрил в зависимости от обстоятельств. А сегодня «сто грамм для храбрости» были ему просто необходимы. Выпить в критической ситуации не грех, лишь бы единица измерения выпитого не видоизменилась из граммов в литры.
– Дача Кости вон за тем углом, – подал реплику Ястреб. – Видите голубой забор? Здесь надо свернуть налево, я запомнил.
– Вижу забор. – Кречет вытянул шею, протер глаза. – Солидный заборчик. И дачки тут ничего, вполне на уровне.
– Сворачивать не нужно, – дал ценное указание Акела, широко зевнув. – Езжай до следующего поворота, там сворачивай и тормози.
Дорогой он успокоился. Он умел принимать факты такими, какие они есть. Главное – было ясно, что делать дальше, как вести себя с Графом и какой стороной представить Вадиму Борисовичу эти самые факты. Сейчас они остановятся, осмотрятся и не спеша, обстоятельно, прикинут все втроем, каким образом половчее переписать сегодняшнюю историю с максимальной для себя выгодой.
– Ястреб, сбегай огородами к даче Кости, – распорядился Акела, когда машина остановилась. – Только так, чтоб у порога на снегу не наследить. Чем чертушка не шутит, а вдруг?..
– Угу, я понял. Ждите, я мигом обернусь.
– Кречет, дай сигаретку, покурим, пока он бегает.
– Ты ж не курящий, Акела.
– Пять лет как бросил, да вот потянуло.
– У меня только «Прима», извини.
– Что поделаешь, давай «Приму»… Ты, кстати, знаешь, как раньше курили сигареты без фильтра?
– Как?
– Со спичкой.
– Впервые слышу.
– Ну так я тебе расскажу, слушай…
Акела был сейчас необычайно ласков и доброжелателен со своими людьми, которых обычно «держал в кулаке». Слишком многое сейчас зависело от этих двоих, Кречета и Ястреба. В принципе, недоносок Вова может попытаться их перекупить или спровоцировать на какое-нибудь глупейшее действие. Такой или подобный ход Акеле приходилось учитывать и спешно наводить с подчиненными мосты добрых человеческих отношений.
Акела еще не закончил рассказа про спички и дешевые сигареты, когда вернулся Ястреб. Разумеется, дача оказалась пустой и, более того, не «расконсервированной» после одинокой зимовки. Байка про ухищрения курильщиков прежних времен так и осталась незавершенной. Разговор сам собой перешел на темы более актуальные. Акела поведал детали мелкие и основополагающие, доселе Кречету и Ястребу неизвестные. Он исподволь превращал исполнителей своей воли в соратников и друзей по несчастью. Вскоре эти двое с птичьими кличками поняли, что теперь их запросто могут убить недруги хозяина, объяснив высшую меру простенькой формулировочкой «они слишком много знали». Осознать свою полную обреченность двое подручных Акелы не успели – помешал шум мотора, отвлек от упаднических размышлений, заставил действовать.
– Акела, слышишь?! – воскликнул Кречет, прервав философствования хозяина. – Слышишь? Кто-то едет. Я сбегаю до угла, взгляну?
– Давай! – Акела сразу же перешел на шепот.
– Бля, Акела, а вдруг повезло, а? – с надеждой прошептал Ястреб, уставившись в спину убегающего Кречета.
– Ага, Костя приехал оттянуться на уик-энд.
– Ну!
– Брось, Ястреб, чудес не бывает.
Кречет добежал до угла, встал на четвереньки и осторожно выглянул из-за покрытого талым снегом забора. Если его и заметят люди в приближающейся машине, то легкомысленно решат, что это мелькнула голова осматривающейся собаки или что за ними подсматривает мальчишка, дачный воришка.
Обратно Кречет бежал много быстрее. Лицо его отражало целую бурю эмоций: радость, удивление, настороженность…
– «Жигуль»! – воскликнул Кречет, останавливаясь и тяжело дыша. – Свернул на соседнюю улочку, туда, где котовская дача!
– Пошли! – Акела заледенел лицом, нахмурился, весь подобрался, словно тигр перед прыжком. – Я иду
