Расстелив на мокрой траве плед, Мэри сидела в саду в лучах вечернего солнца и читала книжку. Это была «Дама с собачкой и другие рассказы», откуда она узнала много удивительных вещей о природе женщин. Вторая половина дня в кафе прошла, как водится, довольно бурно. Как только Алан на минуточку отлучился, Расс влетел в его комнатку и вернулся оттуда, пританцовывая и размахивая какими-то таинственными брошюрами, которые Алан прятал в ящике письменного стола. Они рассказывали о таких необыкновенных явлениях, как «Трансплантация волос: достоверные факты о том, как спасти наши волосы», или задавали совсем уж прямолинейные вопросы, типа «Лысеем?». После этого происшествия Алан весь день ходил как в воду опущенный. Позже, с дрожью в голосе и с жалкой желтушной ухмылкой, он обратился к Мэри:
— Мэри, а ты знаешь про Расса? Представляешь, он ведь даже читать и писать не умеет.
Неожиданно для себя Алан почувствовал, что не испытывает той радости, которую втайне рассчитывал испытать после распространения столь интригующих сведений.
— Бедный Расс, — сочувственно прошептала Мэри.
Мэри продолжала читать в лучах увядающего солнца. Она перевернула страницу. Время от времени ее темную челку взбивал порыв заплутавшего ветерка. Она наклонилась и задумчиво почесала голую лодыжку. Потом перевернула страницу. При этом на ее лицо упал свет, так как, переходя к следующей странице, она просто приподнимала голову, а не переводила взгляд. Но и не переводя взгляда, она знала, что Алан тревожно следит за ней из окна гостиной, подобно невзрачной рыбешке, выглядывающей из аквариума.
Далее. Мэри чувствовала, что скоро Алан наберется смелости и подойдет к ней. Знала она также, что он и сам понимает: не стоит ему этого делать, потому как его присутствие ей совершенно ни к чему и может вызвать лишь еще большую жалость и скуку. Но все же ему придется это сделать, ведь решения за него принимала любовь. И если он не поспешит, его опередит Расс. По странной прихоти судьбы, Расс, по- видимому, мог вести себя с Мэри практически как хотел — и на людях тоже, — совершенно непринужденно и раскованно. К этому времени она уже провела целых два вечера, сидя у него на коленях. И не могла не признать, что ей там было очень уютно, да и Алан, кажется, особо не возражал. Он все время смотрел в другую сторону и был всецело сосредоточен на остатках своей шевелюры. И так и не высказал своего мнения по этому поводу.
Уголком глаза — тем местом, где глаз соединяется с мозгом и его радаром, — Мэри наблюдала за тем, как Алан подбирается к спуску в садик. Она перевернула еще одну страницу. Его фигура снова возникла на невысоком деревянном балкончике, откуда он обратил взгляд на небо, словно просто наслаждаясь свежим вечерним воздухом. Кажется, еще немного, и для демонстрации беззаботности и жизнерадостности он начнет насвистывать. Что он, собственно, и сделал. Боже, какое это было жалкое блеяние! Она перевернула очередную страницу. Вот он уже занес ногу в воздух, чтобы поставить ее на первую ступеньку, ведущую в садик, как вдруг услышал за спиной знакомый шум и суматоху. Расс! Решение посвистеть оказалось величайшей ошибкой! Он смиренно отошел в сторону и принялся с глубочайшим интересом разглядывать цветы, меж тем как Расс вприпрыжку спускался по ступенькам.
— Вот ты где, мой цветик ненаглядный, — промурлыкал Расс.
Мэри отложила книгу в сторону. Когда рядом Расс, о чтении можно забыть. Он предпочитал играть, в основном щипаться и щекотать. Так они забавлялись минут двадцать. Мэри хохотала до колик, катаясь по пледу и дрыгая ногами, — Расс такой смешной, призналась она себе. Потом Расс взял Мэри за руку и повел вверх по ступенькам. Алан по-прежнему торчал на балконе, дотошно изучая растения. Когда Мэри проходила мимо, он повернулся в ее сторону, и она отчетливо услышала звук вырываемых из головы волос. Он обалдело посмотрел на свою руку: урожая в ней хватило бы на небольшую косичку. Поднял взгляд на Мэри. Они одновременно подумали о том, что для подобных операций его богатства хватит ненадолго. По сути, раза на три-четыре, не более.
Мэри вошла вслед за Рассом в гостиную. Ей было искренне жаль Алана, и она очень хотела, чтобы он наконец прекратил так убиваться из-за своих волос.
Все смены успели отужинать, телевизор исчерпал программу передач на сегодня, и обитатели сквота по одному или по двое разошлись по своим комнатам. Лишь Мэри, Расс и Алан все еще сидели в общей гостиной.
Мэри примостилась у Расса на коленях. Она плохо представляла, как следует ей вести себя в сложившейся обстановке, да и имеет ли это вообще какое-нибудь значение. Расс просто взял и посадил ее к себе на колени. Однажды Алан тоже попытался так сделать, но его эксперимент не увенчался успехом. Он усадил ее как можно дальше, и его так затрясло, что, когда Мэри пыталась что-то сказать, голос ее дрожал. Тогда она встала и пересела на колени к Рассу. Там было гораздо удобнее. Расс усаживал ее поглубже и крепко к себе прижимал, надежно обвившись руками вокруг талии.
— Чего ты печешься об этом жалком гребаном лохе? — спросил ее Расс, кивком указывая на пристыженно улыбающегося Алана.
Мэри пожала плечами. Ей было нечего сказать. Теперь все вечера заканчивались подобным образом. Это вызывало у нее беспокойство, причину которого она не могла себе объяснить. Но мальчикам, кажется, такое времяпрепровождение было в радость. Расс звонко чмокнул ее в ухо. Она для удобства обняла его рукой за плечи.
— Ты да я, мой пупсик, — громким шепотом вещал Расс, — мы могли бы взлететь до небес. И исполнить там нежнейшую серенаду. Ммм-хммм… Да ты, ты только посмотри на него!
— Ну чего ты, Расс, — робко промямлил Алан.
— Да он будет лыс, как яйцо, через… через полчаса. Ха! Да у меня больше волосни под левой подмышкой, чем у него на всей его тыкве. Глянь-ка на мою грудину. — Расс глубоко втянул живот. Мэри потрогала его грудь, чтобы что-то сделать. — Сечешь? А теперь взгляни на этого мудачка, на Алана!
— Ну-у-у, Расс, — сдержанно сказал Алан, пожимая плечами.
— Посмотри на него… Ты вообще видала когда - нибудь такого ничтожного, такого жалкого мудозвона? И как он там в кроватке? А, Мэри? Слабак сраный, пари держу. И как он справляется, а? Ась? Всунул - вынул, о подушку вытер? А? А? Ха-ха! Что касается меня, так я первым делом…
— Мэри, пойдем, — попросил Алан.
Он стоял перед ней, протянув ей руку. Мэри взяла его за руку — исключительно чтобы унять его дрожь. Она встала и направилась вместе с ним к двери.
— Сладких снов, Лысеныш. Слейтесь в экстазе, голубки, — прокричал им вслед Расс, и еще долго до них доносился его желчный смех.
Мэри разделась догола, легла постель и стала ждать Алана. Тот предпочитал подготовиться к завершающей стадии своего каждодневного бдения еще внизу. Через пару минут он войдет. Затем развяжет пояс, скинет свой нелепый косматый халат и тихонько прокрадется к ней под простыню, чтобы приступить к тому, в чем так нуждался.
Было, однако же, ясно, что эти кувыркания даруют ему не большее удовольствие, чем ей. Мало что в земной жизни казалось Мэри столь же бессмысленным, как это занятие. Они с Аланом испробовали оба варианта — спать вместе и спать раздельно, — но ни один не доставил им радости. Может быть, им стоило вернуться к тому, что было прежде, или же продолжить попытки, снова ложась раздельно. Вероятно, если бы уж ей непременно нужно было выбрать кого-то, с кем спать, она скорее спала бы с Рассом, который, кажется, не стал бы сильно сопротивляться. Она представила Алану и тот и другой вариант, но тот оказался сугубо против обоих. Сказал, что сделает для нее что угодно, но только не эти две вещи, хотя она его никогда ни о чем, кроме них, не просила. На самом деле она хотела только одного — вернуться к тому, что было прежде. Тогда бы она снова могла читать по вечерам книжки и спала бы гораздо привольнее. Расс, пожалуй, стал бы таким же, как раньше, а она, может, избавилась бы от этой докучливой ненужной власти над Аланом — власти причинять боль. Нет сомнений, что долго он так не протянет. Очевидно, так любить невозможно.
Алан вошел в комнату. Он попытался заговорщически прошептать «привет», но вместо этого из глубины его горла донесся сдавленный хрип. Торопливыми движениями, которые, однако, отняли у него уйму времени, он высвободился из своего халата — его действия под конец больше напоминали борьбу с прилипчивым волосатым существом. Алан бросил его на стул, пригнулся и стал крадучись пробираться к ней сквозь темноту.
