изобретения?..
Он должен, должен оправдать доверие Чавдара Выгленова, своих родителей...
51
При встрече Эжен и Евгений обнялись, словно братья после долгой разлуки. Евгений познакомился с парижскими дядей и тетей, и все направились к машине.
Пока усаживались, Мадлен сказала:
— Наконец-то тебя отпустили. Теперь ты будешь учиться в Париже!
— Нет, тетя! После отъезда Эжена я получил извещение, что зачислен в университет. Я приехал всего дней на десять...
— На десять дней? Но это невозможно! За такой срок ты и малой части Парижа не увидишь! Раньше чем через месяц мы тебя не отпустим! — заявил Эжен по-болгарски.
— Если бы Румен был здесь, он непременно похвалил бы тебя за правильное произношение! — засмеялся Евгений.
Эжен тоже рассмеялся, и они оживленно заговорили о чем-то своем, совершенно непонятном Мадлен, так что она и не пыталась вмешиваться в их разговор. Васил весь ушел в свои мысли: что случилось, почему племянник останется всего на десять дней?.. Может, Трифон решил прислать разработки с Евгением? Наверняка, так оно и есть, и скоро он обо всем узнает...
52
Пока Мадлен готовила ужин, Евгений решил поговорить с дядей. Они закрылись у него в комнате.
— Отец ничего с тобой не присылал для меня? — нетерпеливо спросил Васил.
— Дядя Васил, отец просил передать, что передумал...
Васил ошеломленно молчал. Он уже намекнул жене, что готовит «рационализаторское предложение», которое обеспечит им довольно солидную сумму денег. Поэтому он и предложил Трифону прислать Евгения учиться в Париж. Что же он скажет ей теперь?
— Но ведь он же обещал! Я так на него рассчитывал...
— Он не обещал тебе твердо, только сказал: «я подумаю».
Однако дядя его не слушал:
— Как же он мог так со мной поступить... я ведь так на него надеялся...
Разговор принимал неожиданный оборот. Евгений и мысли не мог допустить, что дядя захочет присвоить труд его отца. Как же быть?
В этот момент в комнату вошел Эжен. Услышав последние слова отца, он живо заинтересовался:
— О чем это вы говорите? Что-нибудь интересное?
Евгений вдруг решился:
— Эжен, принеси сюда чемодан! Тот, с которым ты приезжал в Болгарию!
Удивленный Эжен, ни слова не говоря, принес чемодан.
Евгений раскрыл его и дернул за едва заметную нитку:
— Вот он, тайник! Но ты нашел его пустым, не правда ли? Ты рассчитывал, что в нем отец переправит чертежи своего изобретения, да?
Васил бросил на племянника хмурый взгляд. Ему нечего было возразить. Потом он поднялся и с неприкрытым раздражением сказал:
— Видишь ли, мне кажется, тебе лучше уйти! Раз ты приехал к нам с камнем за пазухой — уходи! Вот тебе деньги, Эжен проводит тебя в гостиницу!
— Значит, ты мог вот так запросто присвоить результаты чужого труда? Не ожидал от тебя этого, дядя! — гневно сказал Евгений. — Мой отец — болгарин, и его изобретение будет служить болгарскому народу. Иначе и быть не может!
— Прошу к столу! — входя в комнату пропела улыбающаяся Мадлен. Но улыбка тут же сбежала у нее с лица, когда она увидела нахмуренные лица мужчин.
— Оставь нас, Мадлен! У нас серьезный разговор! — глухо сказал Васил. И добавил: — Тебе, Эжен, тоже лучше уйти!
— Нет, папа! Раз разговор мужской, я должен остаться! И потом я хочу знать, какую роль во всей этой истории должен был сыграть мой чемодан?
Вместо ответа Евгений достал из портмоне небольшой листок и протянул его Эжену. Тот, запинаясь, прочел:
«Васил, я передумал. Извини, что создал тебе столько неприятностей, прости и за напрасные иллюзии. В будущем году приезжай с женой и Эженом в гости. Отец тоже просит тебя об этом. Твой брат Трифон».
Дочитав до конца, Эжен протянул записку отцу и вопросительно взглянул на Евгения.
— Я хочу, чтоб ты знал. Эжен... В этом чемодане ты должен был провезти схемы одного изобретения — усилителя нового типа. Эти схемы твой отец должен был продать от своего имени, обеспечив тем самым и средства для моей учебы в Париже.
Васил неоднократно порывался прервать Евгения, но у него не было сил... Наконец, он не выдержал:
— Хватит! Что тут плохого, что я собирался продать? Я ведь не отказываюсь выплатить договоренную сумму. Пожалуйста, приезжайте сюда все, и я передам целиком все деньги твоему отцу.
— Дядя, в состоянии минутной слабости отец допустил ошибку. Но очень скоро он осознал ее. Изобретение принадлежит болгарскому инженеру, и оно должно, понимаешь, должно остаться в Болгарии. Отец даже заболел от переживаний. Потому что он — болгарин. А ты?
— Болгария, Франция... Ну какая разница! У науки нет границ... Важно быть первым... Я бы смог выгодно продать изобретение твоего отца, а деньги мы бы поделили между собой! Разве это плохо? Ну что тут особенного? — сказал Васил.
— Очень сожалею о случившемся, дядя!
— Отец, но ведь ты тоже болгарин! А Франция как-нибудь проживет без чужих изобретений! И знаешь, давай закончим этот разговор! А маме ничего не скажем, а то она станет переживать!
— Хорошо, если ты обещаешь молчать, я ей тоже ничего не скажу, — с усилием проговорил Васил. — И все ж, разрази меня гром, если я понял, что у вас происходит. Видно, в Болгарии и впрямь многое изменилось, если деньги перестали быть для людей самым главным. Просто трудно поверить! Хотелось бы увидеть своими глазами...
— Ну так в чем же дело, дядя, приезжайте. Мы все вас приглашаем! И дедушка Йото вас ждет!
— Ладно, мы об этом еще поговорим! А теперь — ужинать!
Сердце Евгения сильно билось. Он испытывал гордость от того, что сумел одержать победу. Спасибо Эжену, он очень ему помог. Евгений с благодарностью посмотрел на брата, обнял его за плечи и с чувством сказал:
— Знал бы ты, как я тебе благодарен!
Эжен улыбнулся, взял его за руку и повел в столовую. Перед тем, как сесть за стол, они заказали разговор с Софией.
Мадлен была счастлива, что дети снова улыбаются, да и Васил уже не смотрит сердито. Она приветливо защебетала:
— Ешьте, дети, ешьте, а на отца не обращайте внимания! Он у нас всегда такой молчун...
Эжен заговорщицки взглянул на Евгения и подтвердил:
— Да, папа всегда молчит. Но, в сущности, он добрый. И в воскресенье мы все поедем в Версаль...
