– Я вас очень люблю, – сказал он.
– Как это может быть? Вы ведь меня почти не знаете, – ответила Кристина, и в голосе ее снова послышались чопорные нотки.
– Я знаю вас достаточно, чтобы отвечать за свои слова.
– Это очень мило с вашей стороны, но беда в том, что и знать-то почти нечего. Я принадлежу к тем людям, которых очень скоро узнаешь до конца.
– Я вам не верю. Но даже если это правда, мне все равно. Того, что я знаю, больше чем достаточно.
– Предупреждаю вас – это к добру не приведет.
– Почему?
– Начать с того, что я не умею ладить с мужчинами.
– Что за чепуха, Кристина! Не изображайте из себя несчастненькую, все равно не поверю. Девушка вроде вас покорит любого мужчину, который ей понравится.
– Я же вам сказала – те, которым нравлюсь я, очень быстро исчезают. А такого, чтобы понравился мне, – найти нелегко.
– Ну, не выдумывайте. Кругом десятки достойных людей. Даже среди наших преподавателей найдется несколько. Ну, скажем, один-два. Впрочем…
– Ну вот, сами видите.
– Оставим это, – сказал Диксон. – Сколько вы еще здесь пробудете?
– Несколько дней. У меня сейчас отпуск.
– Великолепно. Когда мы с вами сможем куда-нибудь пойти?
– Не говорите глупостей, Джим. Ну как я могу пойти с вами?
– Ничего страшного, Кристина. Вы скажете, что вас пригласил дядя Джулиус. Насколько я могу судить, он вас не выдаст.
– Ну, довольно. Это ни к чему. Мы с вами оба не свободны.
– Об этом будем беспокоиться потом, когда станем видеться чаще.
– Вы понимаете, о чем вы меня просите? Ведь я гостья в этом доме. Меня пригласил сюда Бертран, и я его… Я в какой-то степени с ним связана. Неужели вы не понимаете, что это было бы подло?
– Нет, потому что я не люблю Бертрана.
– Это ровно ничего не значит.
– Ну, хорошо. А как насчет Маргарет?
– Очко в ванту пользу, Кристина. Ничего не скажешь. Но у нее на меня нет никаких прав.
– Разве? А она, кажется, думает, что есть.
Диксон замялся, и на секунду воцарилась полная тишина. Он повернулся и, оказавшись лицом к лицу с Кристиной, сказал уже менее резким тоном:
– Слушайте, Кристина, давайте говорить прямо: хотите вы видеться со мной или нет? Забудем пока о Бертране и Маргарет.
– Вы же знаете, что хочу, – не задумываясь, ответила Кристина. – Как вы думаете, почему я позволила вам увезти меня с танцев?
– Значит, вы… – Диксон глядел на нее, а она глядела ему в глаза, подняв подбородок и полураскрыв губы. Он обнял ее за плечи и наклонился к золотистой головке. На этот раз они поцеловались уже всерьез. Диксону казалось, что его тянет в какую-то темную туманную пропасть, что воздух стал вязким и трудно дышать, а кровь течет медленно и вяло. Он чувствовал, как напряглось ее тело. Одна ее грудь была крепко прижата к его плечу; Диксон поднял руку и положил ее на другую грудь. Внезапно тело Кристины перестало быть напряженным и, хотя она не оторвалась от его рта, губы ее стали безжизненными. Диксон понял и передвинул руку на ее обнаженное плечо, а потом убрал совсем. Кристина улыбнулась ему так, что голова его закружилась больше, чем от поцелуев.
– Хорошо, пусть будет по-вашему, – сказала она, прерывая наступившее молчание. – Но все-таки я считаю, что это подлость. Что же вы предлагаете?
Диксон чувствовал себя как человек, которого во время вручения ордена «За заслуги» вдруг отвели в сторону и сказали, что в вестибюле его ждет чек с шестизначной цифрой, присланный из футбольного тотализатора.
– В этом городке есть очень славный отель, где мы можем пообедать, – сказал он.
– Нет, пусть лучше это будет не вечером, если можно.
– Почему?
– Мне кажется, не стоит, по крайней мере сейчас. Ведь нам придется пить, и я…
– Что плохого, если мы выпьем?
– Ничего. Но лучше пока не будем пить вдвоем. Прошу вас.
– Ну что ж, хорошо. Тогда пойдем пить чай.
– Да. Это будет отлично. Когда?
