считаться зачинщиком. Понял Сергач и то, что, попади ему «японская вилка» в глаза, один черт, кандидатура зачинщика определена заранее и спорить с толстым слугой народа, что-то ему доказывать совершенно бесполезно.
— Ручонки за спину, Сергач, на выход, родной. Пошел-пошел, пошевеливайся.
Толстый сержант отконвоировал Игната на третий, пахнущий олифой этаж, завел в комнату, где у сияющего чистотой окна стояла стремянка, а посередине, под дыркой в потолке с обрывками проводов, стоял только что со склада импортный канцелярский стол и за столом восседал мужчина в возрасте, но тоже как будто весь отремонтированный, подкрашенный и обновленный. Густые, неестественно черные волосы на его продолговатой голове не позднее сегодняшнего утра подправил и уложил парикмахер. В крайнем случае вчера вечером маникюрша обработала ногти на его коротковатых пальцах. Шитый у портного костюмчик идеально облегал кряжистые плечи, нигде не морщил. И ни одной соринки на добротной ткани в мелкую полоску.
— Разрешите доложить. — Сержант подтолкнул Игната поближе к столу. — Задержанный затеял драку.
— Составьте протокол, — великодушно позволил милиционеру пожилой педант и спросил у Игната: — Ухо вам сейчас, в потасовке повредили?
— Да, — кивнул Игнат.
— Ступайте, сержант... Вам мама, Игнат Кириллович, объясняла в детстве, что врать нехорошо?
Осторожно скрипнули дверные петли, сержант тихонечко вышел.
Игнат промолчал, пожилой продолжил:
— Врете вы про ухо, Игнат Кириллович, видно невооруженным глазом — ухо вам травмировали вчера. Опухоль успела опасть, мочка посинеть... Между прочим, коли упомянул вашу матушку, хотелось бы узнать, как ей сейчас живется. Неплохо, я надеюсь?
— А при чем здесь моя мама?
— Ни при чем. Просто любопытно. Насколько мне известно, папенька ваш почил в бозе много лет назад, а матушка вышла замуж за поляка, спустя год после вашего возвращения из армии, и в настоящее время проживает в городе Гданьске, правильно?
— Впечатляет... — Игнат сунул в карман лыжную шапочку, которую до сих пор мял в кулаке, скрестил на груди руки.
— Моя осведомленность вас впечатляет? А представьте, какое впечатление произведет на вашу матушку известие о том, что ее сынуля содержится под стражей за рукоприкладство.
— Чего вы от меня хотите? — Игнат начал злиться. Понимал, что злиться глупо, но ничего не мог с собою поделать.
— Я хочу, чтобы вы вели себя как джентльмен, а не как хам из подворотни.
— Черт побери, я ни хрена не понимаю!..
— Опять врете? Обидели даму и прикидываетесь забывчивым простачком?
— Блин! Какую, на фиг, даму?!
— Протасову Нинель Петровну. Невежливо поговорили с ней сегодня по телефону, трубку бросили.
Злость исчезла, словно по мановению волшебной палочки. Ей на смену пришла опустошенность, по ощущениям схожая с шоком от нокаутирующего удара. Игнат сглотнул, тряхнул головой. Переплетенные на груди руки повисли вдоль тела двумя плетьми.
«Я звоню Протасовой, НЕ ПРОХОДИТ И ЧАСА — около моей квартиры дежурят менты! ФАНТАСТИКА! — зашумел в голове ураган мыслей. — Еще час, и на меня заведен протокол! Как же они успели?! Элементарно! Протасова сразу же сообщила о моем отказе кому надо, и прикормленные кем надо менты задействовали план „Перехват“. Повезло серым, перехватили меня быстро. Пока везли сюда, сообщили этому типу (ему! ему, падле, больше всех надо!) о задержании, и, пока он добирался до отделения, вступила в действие схема под кодовым названием „Протокол о рукоприкладстве“. Лихо работают частные структуры рука об руку с государственными, ой лихо!..»
— Игнат Кириллович... Игнат Кириллович! Вы меня слушаете?
— Да, и очень внимательно.
— Дело в том, Игнат Кириллович, что история про призраков из сновидений — мое сочинение. Неля прекрасная актриса. Я прокрутил видеозапись ее маленького моноспектакля, разыгранного перед вами, и, вторя Станиславскому, воскликнул:
«Верю!» Я предполагал, что мотивы не совсем обычной просьбы вдовы вам, как профессиональному мистику, будут вполне понятны и сумма в пять тысяч долларов вполне вас удовлетворит. Я ошибся, и теперь придется рассказать вам правду. На самом деле все было гораздо прозаичнее, чем в моем сочинении. Никаких зловещих сновидений у несчастной вдовы не было, а дело было так: моему шефу, Вениамину Вячеславовичу Протасову, накануне его внезапной кончины позвонил неизвестный и сообщил, что на Вениамина Вячеславовича собираются навести порчу. За подробности позвонивший просил крупную сумму в твердой валюте. У нас с Протасовым существовала заранее оговоренная схема на случай его общения с любого рода шантажистами, и, следуя этой схеме, Вениамин Вячеславович согласился платить, спросил, когда и где передать деньги, как узнать подробности. Неизвестный обещал перезвонить в течение суток, но так и не позвонил, а Вениамин Вячеславович Протасов через некоторое время скоропостижно скончался. Наиболее вероятным мне представляется фатальное совпадение звонка психически ненормального шантажиста и преждевременной кончины шефа, но, поскольку я руковожу службой безопасности фирмы, я обязан провести расследование, найти звонившего и с пристрастием его допросить. Поиски ведутся по многим направлениям. Например, мы тщательно проверяли персонал клиники, где Протасов проходил ежегодный медосмотр. Есть версия, что врачей кто-то подкупил и они намеренно проигнорировали тревожные симптомы, а неизвестный из младшего медперсонала, зная о скором ухудшении здоровья Протасова, придумал сказку про порчу. Версий много, и вы не единственный, кого я задействовал. Для каждого привлеченного со стороны я сочинил свою легенду. Все легенды сработали, все привлеченные работают. Вы единственный, кто соскользнул с крючка, и я должен понять, почему. В следственной рутине важен темп, мне некогда искать вам замену. Хотите вы или нет, нам придется сотрудничать в рамках расследуемого дела. Теперь, когда вы знаете истинную подоплеку поисков, спрос с вас будет особый. Прежде всего, обо всем, мною сказанном, вы будете молчать как рыба. Стараться будете не ради пряника, а чтоб не попасть под кнут. Я отдаю себе отчет в том, что вам придется или уже пришлось объяснять третьим лицам причину внезапного интереса к черной магии и порче. Пользуйтесь легендой о кошмарных снах нервной вдовы, для этого я ее и сочинял. На видеозаписи вашей вчерашней встречи с Нинель отчетливо видно, как вы расцвели, когда женщина озвучила сумму гонорара. Что случилось за вчерашний вечер, ночь и сегодняшнее утро такого, из-за чего вы с легкостью необычайной отказались от пяти тысяч долларов? Не пытайтесь юлить, Игнат, не получится. Выкладывайте-ка все начистоту, и вам самому сразу станет легче. В противном случае...
— Выкладывать? — Игнат не удержался, перебил гладкую речь пожилого педанта, усмехнулся, шагнул к столу, торопливо сунул руку за отворот куртки, зацепил двумя пальцами визитку Украинца в нагрудном кармане пиджака и, оттопырив мизинец, выложил лощеную бумажку на пластик столешницы, словно козырную карту.
— Что это? — Руководитель службы безопасности фирмы покойного Протасова визитку взял, поднес к глазам, близоруко щурясь, прочитал: — «Украинец С.С». Кто это?
— Старший лейтенант экономической разведки. Встретился со мной сегодня, потребовал отчитаться о наших с Нинель Петровной контактах.
Наступил черед собеседнику Игната пережить состояние, близкое к шоковому. Его лицевые мышцы передернулись от нервного тика, рука прошлась по аккуратно причесанным волосам, внеся в них некоторый фривольный беспорядок.
— И вы отчитались о контактах? — спросил он слегка севшим голосом.
— А как же? Коротенечко поведал придуманную вами легенду про зловещие сновидения, после чего заявил С.С. Украинцу, что, дескать, еще вчерашним вечером передумал подыскивать для мадам злобных колдунов, мол, знамение мне было, и я, как индивидуум весьма мнительный, глубоко верующий и мистически настроенный, решил держаться от черной магии подальше.
— Он вам поверил?
