найду школу, где давненько наблюдал тренировку Верховского. Язык до Киева доведет – отыщу ближайшее отделение милиции. Капитан Верховский к тому времени, естественно, уйдет со службы домой (лишь бы не был в отпуске!), справлюсь у дежурного о домашнем телефоне Вити Верховского, представлюсь его старинным друганом. Позвоню капитану, можно прямо из ментуры, и кранты человеку со шрамом!
Не забыть бы только голову обрить. Береженого бог бережет. Кордоны на дорогах нельзя игнорировать. А Петровне скажу – смена имиджа является знаком обновления бытия художника, повстречавшего долгожданную любовь.
Окончательно уверовав в свою победу, я расхрабрился и, мысленно обнаглев сверх всякой меры, стал сравнивать себя с китайским Мастером стиля Журавля. Спарринг с китайцем более не грозил, так почему бы не помахать в воображении кулаками после несостоявшейся драки с человеком-птицей, с Мастером- Журавлем?
Собственно, как такового, «чистого» стиля под названием «Журавль» не существует. Есть стиль «Журавль-предок», «спящий Журавль», «Журавль, пожирающий пищу» и еще множество других стилей, в названии которых упомянута длинноногая птица. Но все журавлиные стили являются модификациями и ответвлениями школы борьбы, возникшей на рубеже шестнадцатого и семнадцатого веков стараниями девушки по имени Вань Цинянь.
...Вань Цинянь – дочь известнейшего Мастера гунфу, получила известие о том, что отец ее серьезно болен. Опечаленная девица Вань ушла далеко в степь, дабы посидеть в одиночестве и подумать о призрачности мирского бытия. Ее грустным размышлениям помешали крики белого журавля, расположившегося неподалеку, на берегу маленького степного озерца. Девица Вань швырнула в журавля камнем, уверенная, что птица испугается и улетит, но журавль не улетел. Отбил камень махом крыла и остался стоять, где стоял. Вот тут на Вань Цинянь и снизошло озарение. Широкие маховые движения журавлиных крыльев девушка приспособила для поединка, выработав основной принцип стиля Журавля: «Размахивай руками, как веерами. Убирай руку, как будто она из ваты. Атакуй ладонью с быстротой стрелы». Первоначально стиль назывался Белый Журавль, позже Вань Цинянь научилась подражать крику журавля во время атаки, что способствовало циркуляции внутренней энергии «ци» в организме, и ее стиль стали именовать Голосящий Журавль...
Важно, конечно, какой конкретно из журавлиных стилей исповедует китайский Мастер, однако не принципиально. Признаюсь – я чересчур зациклился на птичьих стилях, коллекционировал движения разнообразных пернатых даже в ущерб боевой эффективности. Но время и спарринги шлифовали мою технику. Те удары и блоки, что сочетались с основными принципами, усвоенными у Биня, исполнялись просто и приятно, вошли в мой арсенал, запомнились, и именно их я практиковал через два дня на третий в качестве утренней гимнастики. О нет! Отнюдь не ради того, чтобы наращивать и развивать мастерство бойца! Просто ради физкультуры, чтоб пузо не росло. Других физкультурных, нагрузочных упражнений не знаю, вот и махал руками, иногда по утрам молотил воздух и стены в прихожей ладошками, подтягивался, как на турнике, держась за дверной косяк «лапой петуха». И никогда не думал, что удары, захваты, подсечки и блоки придется применять по прямому назначению. Так же и бывшие чемпионы-пловцы, сойдя с соревновательной дорожки, посещают бассейн ради того, чтобы просто поплавать, не думая об олимпийских наградах.
Термин «гунфу» толкуется, как «время, потраченное на работу». Имеется в виду работа по совершенствованию себя и мира. Да, я работал над собой, но без особого энтузиазма и совсем уж без фанатизма. А китайский Мастер-Журавль прошел все этапы самопознания и самосовершенствования. Его право продавать свое мастерство за деньги. Не мне его судить, он живет в другом мире, по иным законам. Обучение гунфу похоже на путешествие через дремучий лес. Китайца отобрали, как наиболее подходящего, чтобы пройти Путь, взяли за руку и провели по извилистой, опасной дороге. Мне же только указали дорогу напрямик, через чащу, и я шагал по буреломам, сокращая Путь, но добрался лишь до лесной поляны, где сел отдохнуть, полюбоваться бабочками и погреться на солнышке. Дальше я не пошел...
Мои размышления прервались, едва я услышал шум шагов за дверью ванной комнаты. Секунд за тридцать до того в комнате-зале примолкла музыка. Измученный любовными проблемами, Пресли, наконец-то, заткнулся.
«Ангелина несет свежее белье и одежду на примерку», – подумал я, изображая на лице улыбку влюбленного.
Дверь распахнулась, в ванную вошел незнакомый верзила мужского пола, сравнимый по габаритам с великаном Толиком Ивановым. Лысая, как бильярдный шар, голова. Крупные, рубленые черты лица, на широченной груди трещит по швам цветастая рубаха с коротким рукавом, бугры мышц на ляжках стянуты хлопчатобумажными шортами. В волосатой руке пистолет.
– Вылезай! – Пистолет в сильной мужской руке описал короткую кривую, как бы демонстрируя крутизну траектории, по которой мне надлежит выскочить из мыльной пены. – Считаю до трех и стреляю по яйцам! Два с половиной!
Я выскочил из ванны. Лысый проворно отступил из ванной комнаты в коридор, продолжая держать меня на прицеле.
– Руки за спину! Выходи! Считаю до трех и отстреливаю член! Два с половиной! Тр...
Ноги сами вынесли меня, мокрого и намыленного, в коридор. Левая ладонь вцепилась за спиной в правое запястье. Я не успевал ни о чем подумать, проанализировать ситуацию или испугаться. Успевал только подчиняться, ибо знал отчего-то – промедли я выполнить приказ, Лысый выстрелит. Эти его «два с половиной» не пустая бравада, а малюсенький шанс для меня оставаться до поры в живых. Не могу объяснить, каким чувством (Шестым? Седьмым? Девятым?), но я твердо осознал неизбежность выстрела в случае микроскопического намека на непослушание с моей стороны.
– Прямо по коридору! Шагом марш! Споткнешься – убью!
Я, голый, в ошметках мыльной пены, послушно прошлепал мокрыми пятками по холодному полу и вошел в комнату-залу. Лысый угрюмо сопел за спиной, а глазам открылась следующая композиция: Ангелина Петровна лежала на полу около вороха моей грязной одежды и тихо плакала, держась рукой за щеку. Сквозь пальцы женщины отчетливо виднелся свежий кровоподтек под глазом. Полы халата разметались, обнажив бритое женское естество. Ангелина лежала на боку, словно Даная с полотна Рембрандта... или Рафаэля? Боже, на каких пустяках концентрируются мозги в критической ситуации! Я заставил себя оторвать взгляд от Данаи с подбитым глазом и уставился на второй живой элемент композиции в интерьере знакомой комнаты.
На мягком стуле сидел подвыпивший пузатый коротышка в сером строгом костюме. О том, что пузан пьяненький, я догадался по его красной роже, позе и состоянию одежды. Пиджачок нараспашку, красная рубаха расстегнута до пупа, галстук отсутствует. Стул стоит далеко от стола. Коротышка сидит «по- американски», закинув обутые в замшевые ботинки ноги на столешницу. Морда круглая, носик картошкой, под носом усики, волосы на голове остались лишь над ушами, хотя дяденька и не старый, максимум – полтинник.
– Зачем ты его привел? Я же велел пристрелить собаку! – изрек коротышка, со скрытой завистью взирая на мою поджарую мускулистую фигуру.
– Чем с покойником мудохаться, сподручнее его живьем в лес отвезти и там грохнуть, – ответил Лысый. – А по уму, так яйца ему чирикнуть и отпустить соловьем петь.
– Чайник лысый! – завизжал коротышка. – Раскомандовался, мудозвон! Шестерка гребаная! Отстрелишь ему яйца, а он ответит! Подстережет тебя и обухом по кумполу. Или наймет кого твои яйца отгрызть!
– Как скажете, Артем Олегович, – обиженно засопел Лысый за спиной. – Прикажите прям щас кончить, стрельну.
До меня наконец дошло – Лысый играет на будущую свидетельницу моего убийства, Ангелину Петровну. Перестраховывается, на всякий случай. Мол, я до последнего сопротивлялся вешать на себя мокрую статью, но человек я подневольный, приказы выполнять обязан, хотя и страшновато становиться убийцей. Если бы я замешкался в ванной или попробовал оказать сопротивление, Лысый, уже имеющий санкцию на расстрел, привел бы незамедлительно заочный приговор в исполнение. Но я не дал ему повода спустить курок, а у самого убийцы духу не хватало. Быть может, несмотря на свой злодейский вид, Лысый сегодня дебютирует в роли киллера и, как всякий дебютант, боится провала? Похоже на то.
– Сейчас и шлепнешь!.. Через минуту. – Коротышка перевел взгляд с моих гениталий на мое лицо. –
